очень нудно 
43 
— Куда это вы собрались? — шепотом спросил он. — Мы еще не договорили.
Настя сделала страшные глаза, продолжая торопливо сыпать словами:
— Хорошо. Да, я знаю, где находится это кафе. Прямо рядом с выходом с территории. А для вас не поздно? Мне ехать минут тридцать пять. Договорились. Да, конечно.
— Что там у вас произошло? — поинтересовался Колесников, как только она спрятала телефон.
— Валентин Валерьевич, извините меня, но я должна срочно уйти.
— Так что случилось? — снова спросил он. Голос у него сделался совершенно обычным, потеряв недавнюю язвительность. Официант, подчиняясь его жесту, рысью помчался за счетом.
Настя не знала, куда деть глаза.
— Ничего страшного, просто… У меня семейные проблемы.
— Я вас отвезу, — не терпящим возражений тоном сказал Колесников. — Хотя вы и не заслуживаете доброго отношения после ваших нападок на мою жену. Надеюсь, у вас все же есть смягчающие обстоятельства.
— Если вы вообразили, что я сочиняю фантастические истории с целью вам понравиться, то вы ошибаетесь. Я не такая дура, чтобы пытаться привлечь мужчину всякими выдумками. — Настя сердилась. — Но даже будь это правдой, вы бы уже давно все испортили. Вы препарировали меня с моими якобы чувствами к вам, как жабу.
— Не вас, а ваши эмоции. Я хочу, чтобы вы мыслили трезво. Меня интересует то, что происходит в офисе. Вы — моя единственная надежда…
— Шпионка, — подсказала Настя.
— Единственный человек со стороны, который может стать независимым наблюдателем. И что же? Вы относились ко мне с явной симпатией до тех пор, пока не встретили мою жену. После этого я наблюдаю приступ отчаяния, истерические обвинения… Да, Ева красива, как… Как черт знает что! Но это не повод для того, чтобы бросить расследование и пытаться очернить ее…
— Думаете, я завидую вашей жене? — Настя постаралась сказать это презрительным тоном. — Я что, произвожу столь жалкое впечатление?
Выражение лица, да и ее горячность немного отрезвили Колесникова.
— Но вы сказали, что Ева намеренно оцарапала вас в театре, — недовольно ответил он и открыл узкую книжечку, в которую был вложен счет, принесенный официантом.
— Мне не нравится, что вы за меня расплачиваетесь, — сказала Настя, напряженно глядя на босса. — Я ваша служащая, а не какая-то там… вертихвостка.
— Ну вот еще, приехали, — вскинулся тот. — Даже не вздумайте доставать кошелек и копаться в нем у всех на глазах. Я вам этого не прощу.
Он первым поднялся на ноги и широким шагом двинулся к выходу. Настя засеменила следом за ним. Гордость диктовала ей отказаться от любезного предложения подвезти ее до места. Но страх за брата оказался сильнее.
— Мне нужно в район Сокольников. Довезите меня до метро, ладно? — попросила она.
Голос у нее был сердитым. Сердилась Настя на саму себя — за то, что не ушла, гордо задрав подбородок. Он ей не поверил. Не поверил! Решил, что она влюбилась в него, а потом увидела, какая красавица его жена, и впала в истерику. Уму непостижимо.
Колесников придержал для нее дверцу, потом быстро сел за руль, завел мотор и рванул с места. Он вел машину молча, сосредоточенно глядя на дорогу. Основные пробки уже рассосались, Москва двигалась, хотя все еще неохотно.
— Я полагаю, расспрашивать вас о семейных проблемах бессмысленно, — проворчал Колесников, краем глаза наблюдая за тем, как Настя сжимает и разжимает руки, терзая ремень своей сумочки.
Он только сейчас сообразил, что все вещи, которые он видел — одежда, обувь и аксессуары, — довольно недорогие, хотя подобраны со вкусом. Это показалось ему странным, учитывая, что муж ее — всемирная знаменитость. Может быть, он держит ее в черном теле? И ее вдохновенный рассказ о своей семейной жизни там, в аэропорту, был не более чем бахвальством?
Надо сказать, что, после того как Настя появилась в офисе, он заходил в отдел кадров. Единственное, что его интересовало, — это ее семейное положение. Она действительно была замужем. И ее мужа действительно звали Отто фон Швентке. «В каждой женщине есть тайное зерно, из которого, как в сказке, впоследствии может вырасти боб до самого неба, — подумал Колесников раздраженно. — Какого черта она скрывает? А с виду такая милая!»
Он высадил ее там, где она сказала, попрощавшись довольно сухо. Но вместо того чтобы уехать, вышел из машины и отправился следить за ней. «Отто фон Швентке становится моей навязчивой идеей, — подумал Колесников. — Отчего мне так хочется его увидеть? Что за блажь на меня нашла?»
43 
