очень нудно 
39 
— Я не допущу этого, — вслух сказал принц.
Потерять не только возлюбленную, но и свою свободу, — это было слишком.
В спальне его ожидал вечерний костюм, который камердинер заботливо приготовил, ожидая, что принц присоединится к обществу, которое расположилось внизу.
Принц, не взглянув на наряд, надел вычищенный мундир и усмехнулся, услышав, как позванивают на нем награды.
— Все остальное упаковано, ваше высочество, — сказал камердинер, глядя, как принц застегивает пуговицы мундира.
— Все? — удивился принц.
— Кроме парадного мундира, в котором ваше высочество будет завтра на свадьбе.
— Уберите и его. Возможно, я смогу отбыть в Санкт-Петербург уже сегодня вечером.
— Будет сделано, ваше высочество! Секунду Максимус колебался, но потом сказал:
— Подождите здесь. У меня будут еще кое-какие распоряжения.
С этими словами принц вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Полина смотрела на принца, не веря своим глазам.
— Что ты… здесь делаешь?.. Что тебе… нужно?..
Радость, которая вспыхнула в ее глазах при появлении принца, внезапно сменилась страхом.
Принц поставил на место потайную панель в стене, осторожно приблизился к девушке и, глядя ей в глаза, сказал:
— Прости меня, родная, что испугал тебя, но я должен задать тебе вопрос, важнее которого для меня нет ничего в мире.
— Именно сейчас?.. — нерешительно спросила Полина.
Она машинально обернулась и посмотрела через плечо, как будто боялась, что за ее спиной мог прятаться кто-то, кто подслушивал их разговор.
Она была заметно смущена тем, что принц сумел проникнуть к ней через потайной вход.
— У нас мало времени. Надеюсь, что хотя бы минуту мы сможем поговорить с глазу на глаз.
Принц говорил по-английски.
Прежде чем Полина успела ответить, он подошел к ней поближе.
Понимая, что внезапное появление принца вызвано чем-то необычным, девушка в смятении ждала объяснений.
В то же время она не могла скрыть свой восторг от того, что ее возлюбленный был рядом.
Принц перевел дыхание и тихим глубоким голосом произнес:
— Согласна ли ты стать моей женой, Полина?
Она смотрела на принца, словно не понимая, что он хочет сказать.
— Ст-тать твоей… женой? — заикаясь от волнения, повторила она. Принц взял ее руки в свои.
От его прикосновения Полина задрожала, все еще не в сипах понять, что происходит.
— Я люблю тебя, — сказал Максимус. — И надеюсь, что ты тоже любишь меня. Но я должен спросить, готова ли ты во имя нашей любви отправиться в изгнание, рискуя при этом многим, быть может, даже… жизнью?
Полина сжала его пальцы.
— Я… не понимаю…
— И не стоит понимать, но я все же попытаюсь объяснить тебе, мое сокровище. Я не стал бы просить тебя, если бы не был уверен в том, что смогу дать тебе счастье, несмотря ни на что.
Максимус ждал ответа, не спуская глаз с лица Полины.
— Я люблю тебя… — сказала девушка, — и я… готова сделать все, о чем бы ты ни попросил!.. Но… как же мы можем стать… мужем и женой?
— Тебе было предначертано судьбой стать моей супругой, — ответил принц. — Мы были созданы друг для друга, моя родная, мы принадлежим друг другу, по чтобы так было всегда, нам придется рискнуть, хотя это может испугать тебя.
— Я готова на любой риск, чтобы… стать твоей женой! — не задумываясь, произнесла Полина.
Глаза принца засияли, словно в них отразились звезды, и он склонился перед ней.
Его губы сначала робко коснулись пальцев Полины, но уже в следующее мгновение принц страстно и настойчиво целовал ее ладони.
— Я боготворю тебя, — тихо сказал он. Затем, пытаясь успокоиться, принц отпустил ее руки и сказал:
— Только что царь сообщил мне, что собирается женить меня на своей племяннице, великой княжне Екатерине.
Полина с трудом сдержала крик. Некоторое время она не в силах была выговорить ни слова. Прежде чем она обрела дар речи, принц проговорил:
— Я знаю, как знал и прежде, что ни одна женщина не сможет занять в моем сердце твое место, но мне придется сражаться за свою любовь и, может быть, даже умереть за нее…
— К-как ты можешь рисковать собою из-за меня? — прошептала Полина.
— Я рискнул бы и тысячью жизней, если б имел их, — ответил принц. — Я был ничтожным трусом, когда собирался бежать от того единственно значительного и прекрасного, за что стоит сражаться и умереть.
— Нет-нет!.. — воскликнула Полина.
39 
