очень нудно 
40 
— Я говорю о тебе, дорогая, — продолжал Максимус. — Я был глупцом, думая, что смогу жить без тебя.
— Но как… как мы можем быть вместе?
— Об этом я и хотел поговорить с тобой. Мы убежим сегодня. Сейчас. Немедленно — Это… возможно?
— Я все устрою, — сказал принц. — И если ты согласна следовать за мной, клянусь, я выиграю эту единственно стоящую из всех битв, в которых я сражался. Ты будешь моей женой!
Не в силах совладать с собой, Полина шагнула к нему, протягивая руки.
Ей казалось, что они уже навсегда покинули эти места, так подействовала на нее уверенность, которая звучала в голосе принца.
Она чувствовала, что и он жаждет сжать ее в своих объятиях, как будто бы они уже безраздельно принадлежат друг другу.
Словно читая ее мысли, принц обнял ее и прижал девушку к себе. Шепотом он сказал:
— Мы отправимся в повозке в Санкт-Петербург. Затем сядем в поезд, который повезет нас через Россию и Польшу в Альтаусс.
— А нас… не остановят? — спросила Полина.
— Мы скроем свой отъезд.
— Но когда они узнают…
— Они, несомненно, попытаются! Не было нужды пояснять, что «они» означало «царь», который не потерпел бы, чтобы его планы кто-то расстроил.
Полина вдруг поняла, что отъезд принца не только демонстрирует отказ жениться на племяннице императора, но и может быть расценен как дезертирство.
— Ты… не можешь? Ты не должен так поступать!.. — воскликнула она. — Если его императорское величество обвинит тебя в дезертирстве, тебя могут… расстрелять!
— Я прекрасно знаю это. И именно поэтому, дорогая, мы должны действовать очень умно.
— Я не могу позволить тебе… так рисковать из-за меня, — запротестовала Полина.
— Я люблю тебя, и это превыше всего!
— Но… — совсем тихо продолжала Полина, — из-за того, что я не королевского рода, в Альтауссе наш брак… тоже не будет признан!
Принц крепче прижал ее к себе.
— Я думал об этом. Ты могла бы догадаться: мы должны обвенчаться просто как обычные мужчина и женщина, не указывая моего происхождения.
— Но в этом случае… это будет… морганатический брак!..
— Да. И единственный человек, который имеет право признать морганатический брак незаконным, — это мой отец. Если он сделает это, я лишусь прав на престол.
На какое-то мгновение Полина замерла, надеясь, что не правильно поняла слова Максимуса. Потом издала тихий стон, который, казалось, исходил из самой глубины ее существа.
— Нет-нет!.. Я не могу требовать от тебя такой жертвы! Это было бы не правильно! Ты… так много значишь для народа своей страны!..
— Ты значишь не меньше для меня. Если Альтаусс откажется признать меня своим правителем, я буду обыкновенным гражданином и буду доволен своей судьбой, пока ты будешь со мной.
— Неужели ты… в самом деле можешь пойти на такие жертвы… ради меня? — в волнении воскликнула Полина.
— Какая же это жертва. Мы будем вместе, и что бы ни случилось, клянусь, я не стану жалеть ни о чем.
— Но… так ли ты уверен в этом?.. Обняв Полину за плечи, Максимус подвел ее к окну. солнце село, только на самом краю неба осталась узкая красная поноска. На потемневшем небе мерцали звезды.
Глядя на них, принц сказал:
— Я говорил, что ты подобна звезде и недосягаема, словно звезда. Теперь, когда ты рядом, может ли человек, которому в руки упала звезда, о чем-нибудь сожалеть?
— Ты говоришь такие… прекрасные слова, — прошептала Полина. — Но что, если… когда мы уже будем женаты, я… надоем тебе? Вдруг ты затоскуешь по той… славе, что окружала тебя во время службы в русской армии… по всей этой роскоши… богатству… пышности жизни, какую ты вел в России!..
Прежде чем ответить, принц нежно приподнял подбородок Полины.
— Наша жизнь будет полноценна и разнообразна, мое сокровище. Ни мои ордена, ни близость к императорскому двору, клянусь, не стоят твоей любви!
— Ты так уверен в этом?..
— Я уверен! Я знаю это всем своим разумом и чувствую всей душой!
Он помолчал и добавил:
— Наша любовь превыше всякой славы, какую только может снискать человек. Наша любовь — это дар Божий, этим нельзя пренебрегать!
Его голос звучал так взволнованно, что слезы выступили на глазах Полины.
— То, что ты говоришь… это так… прекрасно! Но как я могу допустить, чтобы ты так безжалостно… ломал свою жизнь только… ради меня!
Принц улыбнулся.
— Ты не можешь допустить или не допустить перемен в моей жизни. Если ты любишь меня, это я сам должен действовать. Единственное, что меня пугает, это то, что во имя нашего будущего я вынужден подвергать риску твое доброе имя и, может быть, саму твою жизнь.
40 
