10 
Ледяной взгляд голубых глаз замер на ее лице.
— Вы здесь временно, и вам ничто не грозит. Я велю капралу Дэниелсу пригласить врача…
— В этом нет необходимости. Мне нужно выспаться. Возможно, завтра…
— Вы уверены?
Она ни в чем не была уверена, кроме того, что доставила ему чересчур много беспокойства для одной ночи.
— Да.
— Хорошо, подождем до завтра.
— Спасибо.
— Утром, надеюсь, вы расскажете, в чем, собственно, дело.
Элизабет попыталась сесть, опираясь на резную спинку кровати. Это удалось ей с большим трудом. Рис не шевельнулся, не помог.
— Завтра мой деверь обнаружит, что нас с Джередом нет. Рано или поздно он выяснит, где мы находимся.
— Как я уже сказал, пока вы здесь, вам ничто не угрожает. Отдыхайте. Ваша миссис Гарви — с мальчиком. Утром поговорим.
Отвернувшись, он вышел из спальни, и только тут Элизабет почувствовала, как быстро бьется ее сердце. До этого момента она и представить не могла, как больно будет слышать его голос, как трудно переносить его отвращение.
Оказывается, чувства, которые она считала давно похороненными, находились почти на поверхности.
Придется быть все время начеку, тщательно скрывать свои эмоции, не давать им выплеснуться наружу. Если она позволит сердцу хотя бы чуточку приоткрыться, то просто не сможет вынести этой боли.
Дом наполнился светом ясного осеннего дня. Рис шел в столовую, солнечную комнату с окнами в сад. В этой комнате с желтовато-кремовыми стенами и обитыми мшисто-зеленой тканью стульями вокруг стола он любил сидеть и читать за завтраком утреннюю газету.
Но не сегодня.
Сегодня, после бессонной ночи, он находился в мрачном расположении духа. Обычно, проснувшись, он работал несколько часов в своем кабинете, затем шел проверять хозяйство.
Вдобавок к крупному черному мерину по кличке Воин — ветерану войны, как и Рис, — он по возвращении домой приобрел несколько кобыл и породистого жеребца-чистокровку. Из-за проклятой негнущейся ноги Рис сомневался, что когда-либо снова сядет в седло, но все же тренировал и растягивал мышцы. В любом случае, даже если ему придется отказаться от верховой езды, расставаться с лошадьми он не собирался.
Его последнее приобретение, жеребец по кличке Александр Великий, относился к скаковой породе лошадей, завоевывавших на скачках первые призы. Рис видел, как он бегает, и верил, что произведенное жеребцом потомство будет побеждать на скачках в Эскоте и Эпсом-Даунсе.
Он шел по коридору, когда его внимание привлек шум, доносившийся из столовой. Войдя в комнату, Рис увидел сидевших за столом Элизабет и ее сына. От этого зрелища у него перехватило дыхание.
Сделав глубокий вдох и медленный выдох, он вошел в залитую солнцем комнату. Мать и сын ели на завтрак колбасу, отборную сельдь и яйца, хотя Элизабет не ела, а скорее водила вилкой по тарелке. Она подняла на него глаза, и благодарность, которая светилась в них, заставила его сердце сжаться еще сильнее.
Это от ненависти к ней, сказал он себе, от злости, что втравила его в эту неприятную историю, возникшую в результате ее брака с Олдриджем.
— Джеред обычно ест со своей няней в комнате для занятий, — заметила Элизабет несколько нервозно, — но поскольку дом ему незнаком, я привела его вниз, чтобы он позавтракал со мной. Надеюсь, вы не против?
Рис посмотрел на мальчика с темными, круглыми, неуверенными глазами. Он сидел на самом краю стула, готовый в любой момент сорваться и убежать. На столе перед ним стояла маленькая серебряная лошадка — единорог.
— Не против.
Рис отвернулся от ребенка. Было трудно смотреть на наследника Олдриджа без чувства ревности. Мальчик должен был быть его, как и сама Элизабет.
Но деньги и власть оказались для нее важнее обещаний и признаний в любви.
С другой стороны, возможно, она никогда его и не любила. Возможно, только притворялась.
— Я поел, мама, — сказал мальчик. — Можно мне встать из-за стола?
Ребенок перестал есть, как только Рис появился в дверях. Казалось, Элизабет почувствовала, что он расстроен, и попыталась улыбнуться. Она выглядела бледнее обычного, и ее серые глаза, казалось, утратили свойственную им мягкую голубизну, которая делала их необычно привлекательными.
— Можно, — сказала она сыну. — Я скоро поднимусь наверх. — Ее взгляд, несколько рассеянный, как заметил Рис, стоя по другую сторону стола, вернулся к нему. — Возможно, его светлость позволит нам прогуляться в саду. Деревья в это время года такие красивые.
10 
