очень нудно 
60 
— Может, Мартин, может... Все может быть. И выхода я никакого не вижу, — потерянно звучал голос Лорана.
Продолжая записывать разговор Лорана и Краузе, один из молодых людей приглушил звук в динамиках и сказал коллеге:
— Ты прав. Лоран умнее доктора.
— Если тебя прижмут так, как прижали Лорана, ты тоже станешь шевелить мозгами, — рассмеялся второй молодой человек. — А как со здоровьем у этого доктора Краузе?
Первый сдвинул пиво и сандвичи в сторону и на освободившейся части откидного столика разложил блокнот. Полистал его, нашел нужную запись и сказал:
— Сейчас поглядим... Ага, вот! Атеросклероз, склероз коронарных сосудов, сужение митрального клапана, ишемическая болезнь сердца... эмфизема легких... Обычный джентльменский набор для такого возраста.
Его приятель открыл пару новых бутылок пива, одну из них протянул напарнику и улыбнулся:
— Я думаю, что этот джентльмен достаточно пожил.
Партнер с благодарностью принял у него открытую бутылку свежего пива, захлопнул блокнот и утвердительно кивнул:
— Я тоже полагаю — вполне достаточно.
* * *
... В кинематографе существует такое понятие, как «параллельный монтаж». Даже не понятие, а некий композиционный прием. Это когда кинематографическое повествование строится по принципу «А в это время!..»
То есть во время происходящих событий в одном месте земного шара в другом уголке земли случается тоже что-то такое, что потом наверняка сюжетно сомкнётся с первым событием.
Приемчик, прямо скажем, сильно обветшалый, а по сегодняшнему времени — и вовсе не модный. И если бы Мартов сейчас не претендовал на сочинение некоего подобия прозы, а писал бы нормальный киносценарий, он скорее всего постеснялся бы пользоваться столь древним инструментом.
Но для сегодняшнего российского кинопроизводства тексты о дальних океанских плаваниях с тысячей человек на борту были бы слишком дороги. И поэтому Мартов Сергей Александрович рискнул написать обо всей этой истории в жанре близком к невзыскательной прозе. Старательно избегая описаний чисто профессионально-мореходных подробностей и тех деталей корабельного быта, в которых надо было либо участвовать непосредственно самому, либо быть сторонним и очень внимательным наблюдателем...
А Мартов был всего лишь слушателем. Въедливым, дотошным, не стеснявшимся задавать дурацкие вопросы, как доктор Ватсон, «...чтобы Шерлок Холмс мог на них умно отвечать».
Поэтому Сергей Александрович не устыдился такого древнего стилевого приема построения сюжета, как параллельный монтаж. Тем более что все описываемые события, случившиеся четыре года тому назад, в действительности происходили тогда почти одновременно в самых разных уголках нашей планеты...
Итак — «а в это время»...
* * *
... А в то самое время, когда четыре года тому назад в заливе принцессы Дайяны люди Фриша вынесли приговор доктору права Мартину Краузе, теплоход «Федор Достоевский» вышел из Лиссабона и теперь держал курс на Канарские острова...
Качало. Доктор Тимур Петрович Ивлев шел по неширокому холлу третьего этажа мимо плотно закрытых дверей кинозала.
Следующая дверь, в аппаратную, была приоткрыта. Тимур заглянул туда и увидел у правой проекционной установки своего фельдшера Луизу и ее приятеля — электрика Валерика. Они стояли у квадратного «подсмотрового» окошечка и наблюдали за происходящим в зале.
Когда Тимур по трем ступенькам поднялся в аппаратную, Луиза оглянулась, увидела своего шефа и толкнула Валерика локтем в бок. Тот оглянулся, увидел Тимура, приложил палец к губам и указал на второе «подсмотровое» окошечко у левого проектора.
Тимур присел на высокий круглый табурет у левого аппарата, посмотрел в кинозал и увидел там несколько десятков молодых и пожилых пассажиров судна, склонившихся над маленькими молитвенниками, которые они держали перед собой двумя руками.
У затянутого тяжелыми плюшевыми портьерами экрана в большом помещении кинозала при мягком и несильном освещении молодой священник-волейболист в полном святом облачении, из-под которого выглядывали привычные джинсы, Ричард Роуз вел вечернюю службу.
Маленький складной алтарь, небольшой изящный столик, покрытый специальной темно-синей, с золотом, продолговатой скатеркой, Библия на этом столике и...
...негромкий, спокойный голос отца Ричарда Роуза, обращенный к верующим путешественникам.
И тут несгибаемый ироничный материалист Тимур Ивлев, не признающий ни Бога, ни дьявола, вдруг поймал себя на мысли, что людям, сидящим сейчас в этом скромном корабельном кинозале, и этому молодому пареньку Ричарду Роузу, превосходно играющему в волейбол, он почему-то доверяет гораздо больше, чем всем своим российским правителям и политикам, когда те истово крестятся в роскошных чертогах московского храма Христа Спасителя...
60 
