очень нудно 
66 
Всеми этими псевдонародными «промыслами» торговали крикливые чернокожие парни, карнавально разодетые в яркие бурнусы и обвешанные устрашающими ожерельями крокодиловых клыков, изготовленных в какой-нибудь далекой китайской артели, наверное, из той же пластмассы, из которой обычно штампуются мирные белые пуговицы для недорогих кофточек.
А еще на мускулистых черных руках этих пареньков золотом сверкали десятидолларовые «Ролексы» и платиновые «Сейко», пятидолларовые «Лонжин», «Тиссо», «Омега»... На металлических браслетах, на кожаных ремешках (опять-таки из «натуральной» змеиной кожи!), по десять — двенадцать штук на левой и на правой руках.
Старший пассажирский помощник Константин Беглов стоял, опершись о фальшборт у самого трапа, скучающе поглядывал вниз на вахтенного матроса.
На душе было скверно. Впервые в жизни от него ушла женщина. А то, что она ушла от него окончательно, Беглову стало ясно почти с первых же дней рейса. Еще до того унизительного разговора в лифте...
Ах, как не привык Костя к подобным резким разворотам в своей корабельной жизни!.. На берегу все было ясно и прочно. А вот здесь...
Здесь Костя явно чего-то не просчитал. Как говорится — завалил ухо.
До начала этого рейса в его жизни на судне всегда было все так отлажено, все так бесперебойно срабатывало, что теперь от неожиданности Беглов даже растерялся. Это он-то — абсолютно уверенный в себе, в своем профессионализме, своей неотразимости, в умении выглядеть достойно в любой, самой экстремальной, самой невыгодной, ситуации!
Сзади подошел тучный, взмокший от жары Борис Владимирович Сладков — главный механик судна. Мрачная бородатая физиономия, маленькие, лукавые, веселые глаза. Толстой волосатой рукой Сладков с удовольствием сжимал запотевшую ледяную бутылочку колы.
— Тоскуешь? — прихлебывая из горлышка, спросил Сладков.
— С чего бы это? — тут же легко усмехнулся Беглов. — Мне, Боренька, тосковать не от чего.
— Всем всегда есть от чего хоть немножко потосковать. Иначе перестаешь ощущать мелкие житейские радости. Когда очень хорошо, то это тоже не очень хорошо, — туманно проговорил Сладков и протянул Беглову бутылочку с колой: — На-ко вот, хлебни. Холодненькая!..
— Не хочу, спасибо. Сейчас хлебнешь, потом весь день будешь хлебать что ни попадя. А ты чего не на берегу?
— Жду представителя техслужбы порта. А ты?
Беглов зажмурился, запрокинул голову, подставил лицо прямо под солнечные лучи.
— Неохота. Пыльно, скучно. И вообще...
Сладков попил немножко холодной колы, сказал, глядя вниз на прильнувший к теплоходу городок:
— Ладно тебе. Жмешься небось?
Беглов опустил голову, открыл глаза, посмотрел вдаль, ответил спокойно, как человек, которому среди своих совершенно нечего скрывать:
— И это есть. Автомобильчик пора менять. С дачей моя дурочка завелась как сумасшедшая. Сына хочу в Англию на учебу спровадить... А это все — деньги. Ты в который раз здесь?
Сладков пожал плечами:
— А черт его знает... Уж и не помню. За двадцать два года-то по морям, по волнам...
— Вот и у меня одиннадцатый заход сюда. Понял? — жестко проговорил Беглов. — Это пусть наш доктор тут по островам гуляет. Он всего в четвертый рейс вышел — ему все в новинку...
Через пыльную торговую площадь, заставленную яркими лавками и магазинчиками, шел караван из пяти облезлых прогулочных верблюдов.
Первого верблюда вел босоногий хозяин этого аттракциона. Остальные верблюды шли по площади, как альпинисты в горах — в связке. К первому верблюду был привязан второй, ко второму — третий и... так далее.
Караван замыкали две огромные хозяйские собаки, которые моментально усмиряли любое верблюжье проявление свободолюбия. На каждом верблюде сидели пристегнутые широкими брезентовыми ремнями два человека в специальных металлических сиденьях с плоскими нечистыми подушками.
Первый верблюд спесиво нес по одну сторону своего горба фрау Голлербах, по другую — доктора Вольфа.
На втором — мистрис Маргарет Сердюк из Канады (сама очень смахивающая на добрую симпатичную верблюдицу...) и святой отец Ричард Роуз, наблюдая за которым в эти минуты невозможно было углядеть даже крупицы возвышенного назначения его профессии.
На третьем верблюде восседали счастливая Галю Сердюк и полупьяный, но добродушно настроенный Джефф Бриджес с небольшой плоской бутылкой виски в кожаном чехольчике с ремешком через плечо.
66 
