98 
Видели какого-то парня во флотской тропической форме, весело дирижирующего жезлом тамбурмажора всем этим праздником...
— Я охотно поменялся бы с ними местами! — закричал один из телеоператоров, не прекращая съемки.
— Не скрою, я сделал бы то же самое, — рассмеялся второй.
Но человек Фриша сидел рядом с пилотом, и ему отчетливо было видно другое: «Федор Достоевский» кормой уже вышел из опасной зоны, медленно развернулся вправо и теперь неторопливо направлялся в свободную воду, оставляя маяк по левому борту...
И тогда этот служащий синдиката убийц посмотрел вниз и сказал:
— Мистер Уоррен! Чарли! Мне искренне вас жаль. Как мы и предполагали, ваш Лоран оказался полным дерьмом...
В машинном отделении лайнера, рядом с рефрижераторными установками, в проеме двери, ведущей в аварийный отсек между шпангоутами номер восемьдесят два и восемьдесят четыре, где борт судна разорвала подводная скала и чуть не отправила всю эту махину на тот свет, захватив с собою всех, кто не успел бы спастись, стоял главный механик судна Борис Сладков с уоки-токи в руке.
Вода уже почти совсем сошла. И сейчас Сладков наблюдал, как аварийная партия — несколько вдрызг мокрых и измученных мужиков его команды делали последние дожимы стальными винтовыми распорами. На его глазах последняя, тоненькая, струйка воды залива Принцессы Дайяны перестала проникать через огромную рваную дыру в корпусе корабля и прекратила свое существование...
В уоки-токи Сладкова раздался голос капитана:
— Главный механик! Как обстановка?
— Секунду, Николай Иванович, — ответил Сладков. Он внимательно, по всему периметру осмотрел пластырь, намертво прижатый стальными распорами к искалеченному борту, и убедился в том, что течи больше нет. Хотел было вызвать капитана на связь, но тот сам подал голос:
— Как дела, Боря?
— Нормально, Николай Иванович. Сейчас зальем все цементом и... дотопаем куда угодно в лучшем виде!..
Сладков отключил связь с мостиком и сказал своим:
— Готовьте опалубку и цемент с ускоренным отвердителем, пареньки.
Он направился к сгоревшему силовому распределительному щиту.
Там в специальных «сидячих» носилках полулежал пристегнутый ремнями Валерик. Он был неподвижен, глаза закрыты. Обе руки по локоть забинтованы рыхлой повязкой с проступающими желтыми пятнами риванола.
Только что Тимур и Ирина Евгеньевна кончили его перевязывать. Заплаканная Луиза делала ему укол в плечо выше повязки.
Еще несколько человек машинной команды стояли вокруг.
— Ну как? — спросил Сладков.
— Здесь кончили. Все остальное — у нас. Можно транспортировать, — ответил Тимур.
— Он что, без сознания?
— Да нет... Легкий наркоз. Пусть поспит — чего мучиться от боли.
— Док, это у него надолго?
— Недельки на три, на четыре. Ожоги — такая штука... Всегда надолго.
— Жаль. Классный электрик... — сказал толстый Сладков и распорядился, оглядев стоящих вокруг: — Поднять через кормовой люк прямо к медчасти. Чтобы никто из пассажиров не видел!
Тимур Петрович Ивлев вытащил из-под халата свой уоки-токи, нажал на кнопку вхождения в связь, дождался включения и сказал:
— Эдуард Юрьевич! В машинном — ожог второй степени правой и левой кистей рук. Пожалуйста, приготовьте все необходимое. Едем...
На мостике теперь было все спокойно, и каждый занимал свое место. Только у самого входа в штурманскую рубку у дверей сидел Анри Лоран, уронив седую голову на руки...
— Петр Васильевич, — обратился капитан к старпому, — я больше не нуждаюсь в услугах лоцмана. Пусть вызывает свой катер.
* * *
... Из рулевой рубки буксира «Торнадо» Стенли Уоррен и Чарли увидели, как лоцманский катер уже мчался от берега к теплоходу.
— Они сдают лоцмана... — потерянным голосом проговорил Стенли.
— Сейчас мы его примем, — нехорошо улыбнулся Чарли и скомандовал в микрофон: — Вертолеты — на посадку!
Он запустил двигатель на буксире и тронул его вперед. Не спуская глаз с лоцманского катера, Чарли повернулся к Стенли, окинул его презрительным взглядом и сказал:
— Не стойте у меня за спиной, Уоррен.
... Под веселую танцевальную мелодию, гремевшую с верхней палубы, Анри Лоран спускался по трапу «Федора Достоевского» в свой лоцманский катер.
Снизу ему махал рукой улыбающийся парнишка — рулевой катера.
Когда Лоран сошел прямо в катер, провожавший его матрос наклонился, подал Лорану его портфель с лоцманскими картами и лоциями района и акватории и попрощался с ним.
98 
