18 
Потом она озадаченно посмотрела на сундук, старый и потертый, стоявший рядом с ее блестящими модными сундуками. Это не ее. Нет.
Илука собралась уже попросить перенести его к мистеру Арчеру, когда поняла: наверное, он принадлежал Люсиль Гэнимед. Потом вдруг подумала: если актриса была дублершей мадам Вестрис и пела песни, благодаря которым та обрела известность, без сомнения, у нее в сундуке мужское платье. Ее внезапно осенило: мистер Арчер надеется, что и она наденет такое!
Но Илука успокоила себя — нет, ничего подобного, она зря тревожится.
Однако от присутствия в ее комнате сундука Люсиль Гэнимед она чувствовала себя неловко и неуютно. Во-первых, потому что он принадлежал умершей женщине, во-вторых — в нем, несомненно, лежала одежда, считавшаяся нескромной и неприличной. Указав на сундук горничной, Илука сказала:
— Здесь находятся вещи, которые, так уж вышло, мне не понадобятся во время выступления. Будьте добры, уберите его отсюда и поставьте где-нибудь в гостиной до нашего отъезда.
— Хорошо, мисс, — ответила горничная.
Горничные распаковали вещи и с любопытством уставились на нее как на нечто необыкновенное.
Это позабавило Илуку. Она сменила дорожное платье на простое, но дорогое, одно из тех, что мать купила ей в Лондоне, и вышла в гостиную. Мистер Арчер уже сидел за пианино.
Продолжая играть ине оборачиваясь, он сказал:
— Такая музыка вам нравится? Его пальцы бегали по клавишам, он наигрывал мелодию, которая сразу вызвала в ее воображении цыганских музыкантов в яркой одежде, разукрашенные кибитки, резвых лошадей. Она с удовольствием слушала игру Арчера, пока он не повернулся и не сказал:
— Я жду вашего приговора, мисс Кэмптон.
— Превосходно, — ответила Илука. — По, если можно, я бы не хотела сейчас репетировать танец. Я люблю спонтанность, движения возникают сами собой, их диктует музыка.
— Это свидетельствует об истинном профессионализме! — воскликнул он. — Но все-таки, я думаю, если мне придется аккомпанировать вашему пению, надо порепетировать.
— Да, конечно, — согласилась Илука.
Однако их прервали два лакея, принесших поднос с аппетитными и тонкими, как бумага, сандвичами и горкой пирожных, которые после примитивного ленча в деревне вызвали у Илуки страстное желание съесть их немедленно.
Она заметила, что мистер Арчер ел жадно, точно боялся, что еда вот-вот исчезнет.
Старик, видно, частенько оказывался на грани голода и боялся, что подобное может снова приключиться. «Если у меня будет возможность, — подумала девушка, — я попрошу графа порекомендовать мистера Арчера друзьям. И может, хоть какое-то время ему не придется голодать, и он перестанет опасаться за завтрашний день».
После чая они попробовали исполнить две-три песни, а потом д'Арси Арчер признался — он предпочел бы. чтобы она спела «Горянку», после чего они пошли отдохнуть.
— Я хочу, чтобы вы выступили вечером как можно лучше, — сказал он. — И выглядели как Персефона, спускающаяся в подземное царство теней.
Илука рассмеялась:
— Но это будет вряд ли вежливо по отношению к нашему хозяину. И уж во всяком случае, этот потрясающе красивый дом меньше всего похож на Гадес.
Она говорила весело и не заметила недоброго предчувствия, мелькнувшего в глазах д'Арси Арчера, он как будто боялся за нее, но изо всех сил скрывал свои опасения.
Илука уже лежала в постели и почти спала, когда из гостиной до несся властный голос, обращенный к мистеру Арчеру.
Этот голос ворвался в ее мысли, нарушил их ход, и ей показалось, что все происходит во сне.
Но голос существовал в реальности, и девушка заволновалась, догадавшись: вернулся хозяин, граф, и дает указания мистеру Арчеру относительно их выступления…
Илука слушала и думала: голос именно такой, какой должен быть графа Лэвенхэма, — властный, чет кий, холодный, без сомнения, снисходительный. Именно так обращаются к человеку, стоящему на много ступенек ниже.
Наверное, богатство, успехи на скачках, внимание красивых женщин сделали его ужасно самодовольным.
Илука почувствовала непреодолимую враждебность к графу, хотя никогда прежде не видела этого человека.
Как будто и впрямь она бедная актриса, стремящаяся сделать карьеру и жаждущая заполучить покровителя. И будто она, как и мистер Арчер, молится, чтобы граф одобрил их выступление, ибо это способно изменить ее будущее.
После смерти отца Илука познала бедность, безденежье и понимала любого, оказавшегося в подобном положении.
18 
