20 
Кев забыл, каково это: черной ненавистью ненавидеть весь мир и всех в нем живущих. Это чувство стало непрошеным напоминанием о детских годах, когда он не знал ничего, кроме насилия и страдания. И при этом все члены семьи Хатауэй рассчитывали, что он будет вести себя как обычно, принимать участие в обыденных семейных делах, делать вид, что Земля продолжает вращаться.
Единственное, что уберегало его от потери рассудка, — это сознание того, что он должен поступать так, как хотела того она. Она хотела, чтобы он позаботился о ее сестрах. И она бы не хотела, чтобы он убил мужа своей сестры.
Кев с трудом выносил ублюдка.
Все прочие его обожали. Кэм Рохан, словно налетевший вихрь, увлек Амелию, давно смирившуюся с тем, что она никогда не выйдет замуж. Он соблазнил ее, если называть вещи своими именами, за что Кев не мог его простить. Но Амелия была очень счастлива со своим мужем, при том что тот был наполовину цыган.
Никто из них никогда не встречал никого похожего на Рохана, чье происхождение было столь же загадочным, как происхождение самого Кева. Большую часть своей жизни Рохан проработал в «Дженнерс», игорном клубе для джентльменов. Со временем он стал доверенным слугой, а затем и приобрел небольшое количество акций в необычайно доходном бизнесе. Обремененный растущим состоянием, Рохан инвестировал средства в самые безумные проекты, поскольку для цыгана богатым быть неприлично и стыдно. Но деньги продолжали прирастать, и чем безумнее казался проект, тем выше оказывались дивиденды. Рохан лишь разводил руками, называя свою удачу проклятием.
Но оказалось, что проклятие Рохана могло быть полезным, поскольку забота о семействе Хатауэй требовала немалых средств. Их фамильное имение в Гемпшире, которое Лео унаследовал в прошлом году вместе с титулом, недавно сгорело и требовало перестройки. И Поппи нужны были платья для первого лондонского сезона, и Беатрикс хотела закончить школу. И еще надо было оплачивать счета за лечение Уин в клинике. Как веско заметил Рохан, он был в состоянии многое сделать для Хатауэев, и хотя бы по этой причине Кев мог бы относиться к нему толерантно.
И Кев его терпел.
С трудом.
— Доброе утро, — весело поприветствовал Рохан семейство. Они сидели за столом в обеденной комнате номера люкс, который Рохан снимал для них в отеле «Ратледж». Все уже давно приступили к завтраку. В отличие от прочих членов семьи Рохан не любил вставать рано. Неудивительно — ведь большую часть жизни ему приходилось работать по ночам в игорном клубе. Городской цыган, презрительно подумал Кев.
Чистый, сразу после ванны, в одежде гаджо, Рохан был необычайно хорош собой. Его темные волосы были чуть длиннее, чем это принято у гаджо, и в одном ухе сверкала сережка с бриллиантом. Худой и гибкий, он двигался легко и грациозно. Перед тем как сесть на стул рядом с Амелией, он наклонился и поцеловал ее в темя, и это открытое выражение привязанности заставило ее порозоветь от смущения. В недавнем прошлом Амелия относилась к такого рода демонстративным жестам с предубеждением, но теперь, несмотря на смущение, ей было приятно.
Кев угрюмо уставился в тарелку.
— Ты все еще хочешь спать? — услышал он обращенные к Рохану слова Амелии.
— Я окончательно просыпаюсь только к полудню, ты же знаешь.
— Тебе следует выпить кофе.
— Нет уж, спасибо, я терпеть не могу этот напиток.
Тогда заговорила Беатрикс:
— Меррипен пьет много кофе. Он его обожает.
— Неудивительно, — сказал Рохан. — Кофе черный и горький. — Он усмехнулся, встретив неприветливый взгляд Кева. — Как чувствуешь себя, фрал?
— Не называй меня так. — Несмотря на то что Кев не повышал голос, в его интонации было столько ярости, что все замолчали и уставились на него.
Амелия обратилась к Рохану нарочито беззаботным тоном:
— Мы сегодня идем к портнихе: Поппи, Беатрикс и я. Нас скорее всего не будет до самого ужина. — Амелия принялась описывать наряды, шляпки и прочие модные аксессуары, которые им понадобятся, а Беатрикс незаметно пожала Кеву руку.
— Я тебя понимаю, — прошептала Беатрикс. — Я тоже по ним скучаю.
Шестнадцатилетняя Беатрикс, младшая из сестер Хатауэй, находилась в том трудном возрасте, когда детство уже кончилось, а взрослость еще не наступила. Порой вздорная, как это часто бывает с девушками ее возраста, Беатрикс была при этом доброй, ласковой и любопытной, как и ее многочисленные питомцы. С тех пор как Амелия вышла замуж за Рохана, она постоянно упрашивала отправить ее в школу. Кев подозревал, что она начиталась романов, героини которых приобретали утонченность и грацию в академиях для юных леди. Он сомневался в том, что бойкой, с непростым характером Беатрикс понравится в школе.
20 
