очень нудно 
88 
Уин в отчаянии цеплялась за его волосы. Потеряв стыд, она направляла его. Тело ее прогибалось ему навстречу. Оно требовало еще и еще. Она стонала под его ласками, принявшими все убыстряющийся четкий ритм. Наслаждение охватило ее, скрутило, и тогда удивленный крик сорвался с ее губ. Она замерла на несколько мучительных секунд. Вселенная замерла, планеты перестали вращаться, время перестало отсчитывать секунды, пульс жизни замер на Земле и в космосе. Все растворилось в этом всепоглощающем жаре, все сосредоточилось на этой крохотном скользком пятачке, и затем невидимые огненные обручи, что держали в плену ее и весь мир, раскололись на мелкие осколки; все чувства, сама жизнь вырвалась на свободу, оставив ее трепетать в благоговейном восторге.
Уин безвольно раскинулась. Дрожь постепенно стихала. Она чувствовала какое-то светлое изнеможение, она не могла и не хотела шевелиться — так хотелось насладиться этим состоянием полного умиротворения. Меррипен оставил ее, чтоб снять с себя остальную одежду. Нагой и возбужденный, он вернулся к ней. Он навис над ней — изголодавшийся, мужественный.
Она протянула к нему руки и что-то сонно пробормотала. Спина его была жесткой и скользкой под ее ладонью, мускулы жадно вздрагивали под ее пальцами. Голова его опустилась, его выбритая щека скользнула по ее щеке. Уин принимала его власть с совершенной покорностью, согнув колени и приподняв бедра ему навстречу.
Вначале он толкнулся в нее с нежной осторожностью. Невинная плоть сопротивлялась, откликнувшись на вторжение острой болью. Он толкнулся сильнее, и Уин закусила губу от обжигающей боли. Шип Меррипена был слишком большой, слишком твердый. Уин заметалась, рефлекторно стремясь избежать боли, но Меррипен придавил ее своим весом, заклиная Уин лежать смирно. Он ласковым шепотом просил ее потерпеть немного, обещал, что не будет двигаться, что сейчас ей станет лучше. Они оба замерли, тяжело дыша.
— Мне прекратить? — хрипло пробормотал Кев. Лицо его свело от напряжения.
Даже сейчас, в момент острейшего желания, он беспокоился о ней. Понимая, чего ему стоило задать ей этот вопрос, понимая, как сильно он хочет ее, Уин чувствовала, как ее переполняет нежность.
— Даже не думай останавливаться, — прошептала она в ответ, опустила руки и стыдливо погладила его по ягодицам, желая приободрить. Он застонал и начал движение. Он дрожал, с каждым толчком впечатывая себя в нее.
Несмотря на то что каждый его толчок отзывался в ней острой болью, Уин старалась сделать так, чтобы он входил в нее все глубже. Речь не шла об удовольствии или боли — она испытывала острейшую потребность в том, чтобы он был в ней.
Меррипен смотрел на нее сверху вниз, и глаза его ярко горели на разгоряченном лице. В чертах его была ярость и желание, но и еще что-то, словно он не вполне понимал, где он и что с ним, словно он испытывал нечто из ряда вон выходящее. Только сейчас Уин начала понимать невероятную силу его страсти, копившуюся год от года, несмотря на все его усилия задушить в себе эту страсть. Как упорно боролся он с судьбой по причинам, которые она до сих пор не вполне понимала! Но сейчас он овладел ее телом с почтением и любовью, которые превосходили все прочие чувства.
И при этом он любил ее как женщину, а не как какое-то бесплотное существо. Его чувства к ней были вполне земными, вполне плотскими. Он вожделел ее. Все было именно так, как хотела она.
Уин принимала его раз за разом, обхватив своими стройными ногами, уткнувшись лицом в его шею. Ей нравились те звуки, что он издавал, его тихое рычание, его тяжелое дыхание. Ей нравилась его мощь. Сила, с которой он обнимал ее, и сила, с которой он входил в нее. Нежно она погладила его спину и бока и покрыла поцелуями шею. Казалось, ее ласки напитывают его новой силой, движения его ускорились, глаза закрылись. И затем он толкнулся еще раз снизу вверх и задрожал всем телом, словно умирая.
— Уин, — застонал он, уткнувшись лицом в ее шею. — Уин. — И это слово из одного слога несло в себе больше веры и страсти, чем тысяча молитв.
Прошли минуты до того, как они нашли в себе силы говорить. Они лежали обнявшись, влажные от испарины, соединившись телами и не желая разъединяться.
Уин улыбнулась, почувствовав, как губы Меррипена скользнули по ее лицу. Прикоснувшись к ее подбородку, он нежно ущипнул ее.
— Не на пьедестал, — ворчливо сказал он.
— Хм? — Она пошевелилась, подняв руку к начинавшей покрываться щетиной щеке. — Что ты имеешь в виду?
88 
