Лёгкий, ненавязчивый романчик 
120 
Он отвел глаза в сторону, и Кэтрин с изумлением осознала, что Эван говорит о самом себе. А ей представлялось, будто столь одаренному человеку Кембридж подходит как нельзя лучше. Но Эван не только гениальный ученый, но и сын простого валлийского фермера. Об этом Кэтрин забыла. Кому, если не ей, знать, каково оказаться вне общества? Кэтрин почувствовала острое желание утешить Эвана, найти способ излить ему свое сочувствие.
Но Эван продолжал говорить. Линия подбородка его стала жесткой.
— Интеллектуальные упражнения не способны совершенствовать человеческие сердца, Кэтрин. Вот почему мне ничего не стоит распрощаться с Кембриджем навеки.
Кэтрин, тщательно подбирая слова, спросила:
— Тогда почему ты сказал, что никогда не женишься? Эван перестал гладить ее волосы и посмотрел в глаза.
— Помнишь, я рассказывал тебе про Генриетту, мою прежнюю невесту?
Она кивнула. Конечно, не следовало бы позволять Эвану рассказывать об этом, в особенности, если это приведет к вопросу о браке. Но она не могла отказаться от желания узнать, как было дело.
— Я знал Генриетту уже несколько лет, когда вдруг страстно увлекся ею. Ее отец был довольно богатый валлийский купец. Он благоволил ко мне и был бы рад породниться. Мы даже начали строить планы, как я перейду работать к нему, поскольку сыновей у него не было.
Лицо Эвана потемнело. Он помолчал, потом заговорил снова:
— Однажды я застал Генриетту в объятиях незнакомого мужчины. Он прижимал ее к себе так крепко, что я… я чуть с ума не сошел от ревности. Я оттолкнул его и несколько раз ударил. Генриетта кричала, умоляя меня остановиться, но это только подлило масла в огонь. Меня возмутило, что она еще и заступается за своего любовника.
Осуждающая улыбка скользнула по его губам:
— Но, оказывается, она защищала своего кузена, которого не видела много лет. — В голосе Эвана звучал горький укор самому себе. — Я вошел в ту минуту, когда она обняла его, как обняла бы любого своего родственника, вернувшегося с войны.
Эван снова посмотрел Кэтрин в глаза:
— В припадке ярости я тогда разбил ему нос и чуть не переломал ребра. — Он тяжело вздохнул. — Моя невеста назвала меня зверем и расторгла помолвку. Вот как кончилось это дело.
Кэтрин недоверчиво смотрела на него. И это все? Эван так серьезно подготавливал ее, что она ожидала услышать о чем-то уж во всяком случае, более ужасном, нежели расквашенный нос и пара синяков.
— Ты хочешь сказать, что она расторгла помолвку из-за твоей ошибки?
— Нет, Кэтрин. Не из-за того, что я ошибся, — проговорил Эван и, взяв за подбородок, приподнял ее голову так, что их глаза встретились, — а потому, что она впервые увидела, какой я на самом деле несдержанный и вспыльчивый. — Он запнулся, но все же нашел в себе силы продолжить. — Способный на насилие. И я не виню ее за то, что она отказала мне. Она была такая утонченная, красивая, воспитанная. А я оказался именно тем, кем она меня назвала — зверем.
— Но ты вовсе не зверь! — воскликнула Кэтрин, жалея о том, что не в состоянии вытравить из его сердца воспоминание о словах бывшей невесты. — Если ты один раз сорвался — это ровным счетом ничего не значит. Очень многие мужчины на твоем месте поступили бы точно так же.
— Сомневаюсь. Другой попытался бы сначала разобраться в происходящем. Возможно, вызвал соперника на дуэль… Джентльмен, воспитанный человек никогда не выходит из себя. И тем более никогда не позволит себе избить до полусмерти человека, даже не выяснив, в чем дело.
— Возможно. Но зато ты извлек урок из случившегося, так ведь? И больше это никогда не повторится.
— Не знаю… — начал он.
— Я знаю, — оборвала его Кэтрин, — совершенно точно, что ты не животное и не зверь.
На губах его промелькнула тень улыбки, и он тыльной стороной ладони погладил Кэтрин по подбородку:
— Как отважно ты бросаешься защищать меня, даже когда моя вина неоспорима. — Эван снова вздохнул. — Впрочем, быть может, ты и права. И я не такой уж зверь, каким меня пыталась выставить Генриетта.
Отбросив прядку с ее лица, Эван заговорил более серьезным тоном.
— До чего же ты не похожа на нее. Ни в чем. Ни в малейшей степени. Хотя ты так же богата, как и она. Но Генриетта всегда была такая… Прическа — волосок к волоску… Ни слова лишнего, ни за что не вспылит… Воплощенное совершенство…
— Да, не то, что я, — с завистью в голосе проговорит ла Кэтрин. — Я определенно далека от совершенства.
120 
