очень нудно 
112 
– И что же ты понял?
– Да то, что и раньше мог понять. Догадывался. Когда мне говорили, как ты в гневе камнем огонь и гром из земли высекаешь. Ты – воин. Только привык к другому оружию. Не такому, как наше. Верно?
– В общем да,– осторожно ответил Коршунов.
– Ха! А ты и впрямь в гневе гром и огонь метать можешь?
– Иногда,– еще более осторожно ответил Коршунов.
Он помнил, сколько у него патронов, и не собирался устраивать демонстраций. Без необходимости.
– Ха! А Ахвизра, чурбан, говорил: вранье! Покажешь?
Коршунов покачал головой.
– Нельзя,– сказал он.– Сейчас нельзя.
– А когда будет можно? – Глаза Агилмунда горели совершенно детским восторгом.
– Это редко бывает, чтобы можно. Редко, но бывает… – Подумал немного и добавил: – Но говорить об этом нельзя. Беда будет. Ты понял, Агилмунд?
– Ха! Конечно, понял! – Он коснулся рта пальцем и подмигнул.
Доволен. Теперь у них с Аласейей – общая тайна. Тайны же тут любили все. Тайны, тайные знаки. Коршунову об этом еще Черепанов говорил. Мол, даже Травстила с Овидой, серьезные люди, исподволь сигналами обмениваются. Даже показывал какими. Ну просто как дети.
– Все же, Агилмунд, я бы хотел и вашим оружием научиться пользоваться,– сказал Коршунов.
– Научишься,– успокоил его риксов дружинник.– Ежели ты уже воин, так с любым оружием освоишься. Ты быстро научишься, я видел, как у тебя выходит. Вот Скулди говорил: ему ромлянское снаряжение тоже сперва непривычно было, а потом привык. А со Скулди ты, вижу, уже подружиться успел?
– Вроде того.
– Это хорошо. Скулди при Комозике – как я при Одохаре.
– Да? – Коршунов поглядел на своего родича с большим интересом.– Скулди сказал, что его главное дело… (Как бы это поточнее выразиться?) Новости для Комозика собирать.
– Ха! «Новости»! Не новости! – Агилмунд поднял палец.– Не только новости. Все знать про всех, что риксу надобно.
– И ты знаешь? – спросил Алексей.
– Ясно, знаю! – самодовольно ответил старший сын Фретилы и коршуновский шурин.– И про того же Скулди, и про Комозика, и про каждого дружинника герульского! Все! Не сомневайся! У меня там… – тут он осекся и сказал, откашлявшись: – Ты, конечно, родич мне, Аласейа, и небесный герой, но все же пока не в дружине нашей. Лучше тебе того не знать, как я вести узнаю. Еще проболтаешься Скулди тому же…
– Ты меня что, болтуном считаешь? – недовольно спросил Коршунов.
– Да не обижайся ты! Не в том дело. Не обижайся!
– Ладно, забыли,– отмахнулся Алексей.– Ты мне вот что скажи: Скулди считает, что прошлый большой поход нехорошо кончился из-за ромлянских соглядатаев. И этот тоже может провалиться. Из-за того же. А что считаешь ты?
– Глупости! – отрезал Агилмунд.– Скулди как у ромлян пожил, так ему всюду ромлянские козни чуются! Не было тогда с нами настоящей удачи – вот и побили нас. А теперь у нас удача есть. Вот ты хотя бы!
Но Коршунов не был так уверен в своих способностях универсального «талисмана». Опасения герула показались ему вполне оправданными. И следовательно, имелась необходимость в поддержке Одохара. И Агилмунда, коли уж тот действительно заведует Одохаровой разведкой. Но чтобы привлечь его на свою сторону, нужны были аргументы. Аргументы, значимые именно для Агилмунда.
– Что есть мерило удачи? – спросил он.
– Слава,– не раздумывая ответил родич.– Богатство.
– Велика ли слава ромлян?
– Да уж не мала.
– А велики ли их богатства?
– Ха! – в глазах Агилмунда вспыхнула ничем не прикрытая алчность.
– Так какова же мера их удачи? – вкрадчиво спросил Коршунов.– Велика ли?
Агилмунд не ответил. Думал.
– Помнишь, ты говорил мне: лишая удачи, боги наделяют неудачника слепотой. И он, идя в бой, не видит настоящей силы врага?
– Помню,– ответил десятник рикса.– И что же?
– А то, что сила не только в числе воинов, а удача в битве может выглядеть и так, что ты знаешь о враге все: какова его сила, когда он хочет напасть, куда ударит… И ждешь его там, где он не ждет тебя встретить. Это ведь тоже удача, Агилмунд, верно?
– Пожалуй.
– Но это – создаваемая людьми удача, Агилмунд. И лазутчики ромлян как раз и могут создавать такую удачу. Они не надеются на то, что боги все сделают за них. Они действуют, Агилмунд. А боги любят тех, кто действует!
112 
