23 
– Черное орэлейское,– сказал Гривуш.– Надеюсь, тебе понравится. Это лучшее, что у меня есть.
– Никогда не думал, что столь чудесный цветок способен вырасти под здешним мертвым небом,– произнес Рудж, наклонясь к Ниминоа.
– Достойный хочет сказать, что я красива? – Легкая улыбка тронула губы девушки.
– О нет! – Рудж покачал головой.– Я хочу сказать, что ты прекрасна!
– Неужели лучше, чем девушки севера?
– Тебе нет равных! Эти пальчики,– кормчий коснулся руки Ниминоа,– могли бы принадлежать богине. А твои глаза глубже морских глубин!
– У тебя изысканный слог, достойный Рудж,– рассеянно ответила девушка и посмотрела на Данила.
Но светлорожденный не заметил ее взгляда, он разговаривал с Гривушем.
Ниминоа не догадывалась, что говорят о ней.
– Как тебе удалось сохранить подобное чудо? – спросил Данил.
– Чудом. Особенно когда я разорялся. К счастью, в последний раз это случилось шесть лет назад, и по закону Ними считалась слишком юной для гаремов Братства. Вряд ли это спасло бы ее, но у меня остались друзья, заплатившие отступное Отцу-Наставнику. А Отец-Наставник Крун, по счастью, любит золото больше, чем девочек.
– Счастье, что у тебя есть друзья,– отозвался Данил.
– О да. Мы, хуридские купцы, держимся друг за друга. Иначе не уцелеть. Братство забирает половину дохода, Наисвятейший – пятую часть, а «черные повязки» – треть оставшегося. Но, к счастью, вместо двухсот золотых в казну Братства я могу ограничиться двадцатью, если еще двадцать отдам лично Отцу-Наставнику.
– Ты упомянул «черных повязок», кто это? Городские бандиты?
– Можно сказать и так. Я плачу им, а они не грабят мои лавки. И следят, чтобы не ограбили другие.
– Но есть же стража!
– Стража? – Купец засмеялся.– Страже на меня наплевать, а святые братья, как ты мог убедиться, отлично ладят с разбойниками. Если кто и делает что-то за мои деньги, то это «черные повязки». Да еще люди, которых нанимаю я сам.
– А ты не думал, почтенный, что в Империи тебе легче было бы заниматься делами?
– Думал,– кивнул купец.– Более того, у меня немалые паи в ваших компаниях. Но, понимаешь, благородный Данил… я привык к моей стране. Здесь скверно, страшно… но один золотой может через месяц принести три. Разве так бывает у вас, на севере? Хотя, может, года через три, если буду жив, я и переберусь к вам. Из-за моей девочки.
Собеседники посмотрели на Ниминоа. Рудж что-то сказал, девушка рассмеялась.
– Она красива и обучена хорошим манерам,– сказал Гривуш.– Твой друг не женат?
Данил покачал головой.
– Может, он возьмет ее замуж? Я дал бы очень хорошее приданое.
– Такой девушке не нужно золото, чтобы выйти замуж!
Гривуш, удивленный горячностью гостя, внимательно посмотрел тому в глаза. Но Данил уже взял себя в руки и ответил вежливой улыбкой.
– Я понимаю, что для человека твоего круга она – неподходящая партия, с приданым или без него. Но Рудж – человек не столь благородной крови. А то что он – твой друг, говорит о его высоких достоинствах, не так ли? Этот брак выгоден для обоих.
– Поэтому ты привел нас в свой дом?
– Не только,– купец усмехнулся.– Я твой вечный должник. Скажи – и этот дом будет принадлежать тебе.
– Ты полагаешь, мне нужен дом в Хуриде? – засмеялся Данил.– Но как бы то ни было, принимая нас, ты здорово рискуешь.
– Как всегда,– спокойно ответил купец.
Данил еще раз посмотрел на кормчего и девушку, красивых, веселых… легких!
– Достойный Рудж слишком налегает на орэлейское,– с усмешкой произнес Гривуш.
Кормчий, угадав, что говорят о нем, повернулся, помахал рукой… и смахнул на пол алебастровый светильник!
Белый шар разлетелся вдребезги, масло разлилось по ковру и вспыхнуло. Рудж оцепенело уставился на огонь. Зато Данил отреагировал с обычной стремительностью. Сорвал со стены ковер и набросил на взметнувшееся пламя. Жаль, конечно, гурамскую роскошь, но пожар страшнее. Удивительно, но померещилось светлорожденному, будто бы пламя угасло чуть раньше, чем он накрыл его. Вот что значит старое вино.
– Хвала богам, обошлось,– произнес он.
Гривуш, бледный как бумага, только шевельнул губами. Испугался, бедняга: пожар был почти неминуем.
А вот Ниминоа… Она тоже испугалась… Но как-то иначе. Светлорожденный заглянул в ее глаза – и увидел тайну. Словно ниточка протянулась между Данилом и девушкой…
– Великая богиня! – прохрипел кормчий.– Я уж думал… как наш «Баловень»!
23 
