очень нудно 
33 
– Однако она сумела вывести их из дома! – возразил Брат-Хранитель.
– Не она, а подземный ход, дурак! – фыркнул чародей.– Ход между двумя домами. Твои бараны его проглядели.
– Они не мои,– буркнул Дорманож.
Колдун ничего не сказал, но на его маленьком личике отчетливо читалось презрение.
– Больше этого не повторится,– хмуро проговорил Дорманож.– Я сам возьму шпионов.
В покоях повисло мрачное молчание, которое спустя минуту нарушил колдун.
– Два имперца, купец, девчонка и слуга. Надеюсь, ты справишься? – с издевкой произнес чародей.– И запомни…– Желтый палец замер перед носом Брата-Хранителя.– Запомни! Благородный – мой!
Данил резко распахнул дверь. Кормчий удивленно уставился на друга: врываться без стука – не в привычках светлорожденного. И тут же удивление сменила тревога.
– Что? – быстро спросил моряк.
– Надо уходить! – бросил светлорожденный.– Немедленно!
– Ты это всерьез? – спросил Рудж, поднимаясь на ноги.
– Абсолютно. Я знаю.
Короткие рубленые фразы – признак крайней сосредоточенности.
– Кто-то охотится за нами. Вернее, за мной.
– Может быть, тебе стоит уйти одному? – после короткого размышления предложил кормчий.
Светлорожденный ответил не сразу. Да, он тоже думал об этом. Но если враг уже выследил его, то придет в этот дом. Именно в этот.
Моряк угадал его колебания.
– Гривуш не может двигаться,– сказал кормчий.– Для него это смерть. А Ними не оставит отца. А я – Ними. Но ты…– и замолчал, боясь оскорбить друга.
– Продолжай,– холодно произнес Данил.
– Уходи! – твердо сказал кормчий.– Да, мне жаль, что ты нас покидаешь. Но если ты уверен, что охотятся именно за тобой…
– Меня учили угадывать врага! – перебил светлорожденный. (Он принял решение. Принял и сразу успокоился.) – Мангхэл-сёрк,– ровным голосом произнес Данил.– Это все равно, что чувствовать лучника, который целится в тебя из укрытия. Речь не обо мне,– тем же бесстрастным голосом продолжал светлорожденный.– Мне ничто не угрожает. Воины у них – так себе, а магов здесь не водится. Если не считать того, в лесу. Но тот явно не здешний. Меня им не взять. Речь идет о тебе, Ними и Гривуше. Если их будет много, вас мне не уберечь.
Пока он говорил, Рудж думал совсем о другом. Не то чтобы он не верил в предчувствия друга, но… ему не хотелось верить. Впрочем, главное из сказанного кормчий понял.
– Значит, ты остаешься?
– Да.
– Вот и хорошо.
Светлорожденный кивнул и направился к двери. Все уже сказано.
– Данил! – окликнул его кормчий. Пожалуй, в первый раз он назвал друга просто по имени.– Данил! Я подумал, если ты не сможешь нас вытащить… Уходи! Обещаешь?
Данил застыл на мгновение, потом улыбнулся, холодно, одними губами:
– Посмотрим.
– А по вечерам на всех набережных Орэлеи горят желтые фонари. А в последний день Праздника Морской богини устраивают фейерверк и маги рисуют на ночном небе, словно художник на черном шелке!
– Сказка…– прошептала Ниминоа.
Пальцы ее перебирали рыжие волоски на груди кормчего.
– Скажи, а море, оно теплое?
– Как ты! – Рудж приподнялся на локте и поцеловал девушку.– Тебе не больно?
– Нет. Ты такой ласковый! Неужели я знаю тебя только два дня?
Рудж тихо рассмеялся.
– У нас еще много дней. Вместе и порознь. Я буду уходить в море и возвращаться. Мы будем пить друг друга крохотными глотками, как то орэлейское, которым угощал нас твой отец. Я привезу тебе подарки со всех земель Мира, а ты подаришь мне трех сыновей и одну дочь. Такую же прекрасную, как ты!
– Рудж,– Ниминоа уткнулась ему в шею.– Я не верю, Рудж.
– Так будет, малышка, клянусь сердцем Богини!
Спустя четверть часа девушка уснула, и Рудж вышел из спальни. В гостиной он обнаружил Данила. Светлорожденный дремал в кресле. Меч, вынутый из ножен, лежал рядом на столе. Рудж ощутил укор совести: пока он вкушает из чаши любви, друг охраняет их жизни. Кормчий старался ступать бесшумно, но Данил услышал, открыл глаза.
– Все спокойно? – спросил моряк.
Светлорожденный еле заметно пожал плечами.
– Знаешь, Данил,– Рудж опустился в соседнее кресло, вытянул ноги, вздохнул.– Кажется, я счастлив!
– Еще один звук – и я сверну тебе шею! – прошипел Дорманож прямо в ухо оплошавшего солдата.
Тот отшатнулся в ужасе, но Брат-Хранитель уже забыл о нем, повернулся к Опосу:
– Готово?
– Расставлены в две цепи,– отозвался монах.– Псари с собаками – в соседних домах.
33 
