очень нудно 
35 
– Данил!
Ниминоа, полуодетая, испуганная.
– Где Рудж?
Данил только головой мотнул.
– Одевайся! Быстро!
Задвинул щеколду. Демон раздери эти окна! Крыса не протиснется!
В коридоре бубнили голоса, но вламываться не пытались. Трусят. И правильно.
– Здесь только одна дверь?
– Да. Что с Руджем?
– Его взяли.
Ниминоа вскрикнула.
Данил схватил ее за плечи, произнес внятно, глядя прямо в глаза:
– Я его вытащу! Но мы должны уйти! Поняла?
Широко открытые глаза, кожа, пахнущая медом…
Данилу захотелось прижать ее к себе, закрыть от страшного мира… на несколько мгновений.
Он отпустил девушку, отстранился.
– Поняла?
– Как мы уйдем? – уже спокойнее спросила Ниминоа.
У Данила было лицо человека, для которого не существует невозможного.
Вот оно! Не зря он вспомнил разбитый светильник.
– Ты можешь погасить весь огонь в доме?
– Попробую.
Даже не удивилась, что Данил знает о ее тайне.
– Руку! А теперь сделай это!
Когда в доме разом погасли все огни, масляные лампы, факелы – солдаты Дорманожа завопили и хлынули из дверей.
– Куда, крысы?! – заревел Опос, но Дорманож хлопнул его по спине.
– Сети, быстро! Сейчас выскочит!
И точно! За спинами солдат вдруг обнаружился тот самый северянин. В правой руке – меч, левой он тащил за собой девушку.
Опос просигналил устроившимся на крыше, и приготовленная загодя сеть упала на беглецов, накрыв заодно и пару солдат.
– Есть! – удовлетворенно произнес Дорманож.– Тащите… Вот демон!
Проворный имперец полоснул мечом вверх-вниз, клочья сети полетели в стороны, и северянин оказался на свободе.
– Вторую! – заревел Опос.
Дорманож уже сорвался с места и бросился к имперцу.
Сеть упала.
– Дави его! – закричал Дорманож солдатам, и добрая дюжина их тут же навалилась на сеть сверху.
Кто-то завопил, как водится. Кто-то выругался. Дорманож подскочил к шевелящейся куче… И увидел, как из-под солдатского сапога вынырнула светловолосая голова северянина.
Мгновение – и имперец змеем вывернулся из свалки.
– Ха! – выдохнул Дорманож и опустил клинок на левую ногу имперца. Вернее, попытался это сделать. Проклятый шпион ухитрился отвести меч боевым браслетом, и клинок Брата-Хранителя воткнулся в ягодицу какого-то солдата. Солдат завопил, а северянин рванул вверх по улице.
– Стой, негодяй! – услышал Дорманож голос брата Хара.
Молодой монах вторично оказался на пути Данила.
– Арбалетчики, огонь! – рявкнул брат Опос.– По ногам, сучьи дети!
Дорманож увидел, как северянин метнулся в сторону. Арбалетные стрелы защелкали по мостовой и одна точно, попала в ногу… брата Хара. Тот взвыл, не от боли – от ярости, а имперец сдернул с него плащ и припустил по темной улице.
– Демон! – прошептал Дорманож с ненавистью и восхищением одновременно.
Псари спустили собак, и два десятка натасканных на человека псов серыми тенями пронеслись мимо Брата-Хранителя.
Однако ни они, ни даже пущенный по свежему следу гурамский следопыт так и не добрались до северянина. Псы до самого утра шарили по улицам без всякого результата. Если не считать искусанного до смерти прохожего.
Дорманожу осталось только признать поражение. Частичное поражение. Второй имперец и девчонка-колдунья в цепях были доставлены в тюрьму Братства.
Накрутив с полсотни обманных петель – город – тот же лес, только вони больше,– Данил вернулся прямо к дому. Надвинув капюшон, он бесстрашно втиснулся в толпу солдат. Те, углядев коричневый плащ, отодвигались, уступая дорогу. В лицо никто не заглядывал. А и заглянул бы, что толку? Солдаты Дорманожа – риганцы. Откуда им знать в лицо всех кариомерских святых братьев? Их же собственных монахов стараниями Данила существенно поубавилось.
Светлорожденный без помех проник в дом, уже обысканный от подвала до чердака со всей тщательностью, пробрался в собственную спальню и обнаружил, что его личные вещи стали достоянием Братства. Данила это не огорчило. Браслет с посланием, оружие и даже кошель с деньгами – при нем. Остальное не так важно. Забравшись под собственную кровать, Данил завернулся в коричневый монашеский плащ, уснул и на этот раз спал до самого рассвета.
Конец первой части
Часть вторая
МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ
На третий же год правления Наисвятейшего Корхима начались повальные бедствия на святой земле Хуриды. Нескончаемые дожди пропитали землю влагой до такой степени, что нельзя было провести борозду. А после настала сушь великая и опустели леса и поля: ни грибов, ни злаков, ни самых ничтожных плодов. Голод неутолимый заставлял людей подбирать падаль и творить такое, что и описать страшно. Сильный пожирал слабого. Расчленял его тело, варил и поедал. Те, кого голод гнал с одного места на другое, находили в пути приют, а ночью с перерезанным горлом шли в пищу хозяевам. Во многих местностях, дабы утолить голод, выкапывали из земли трупы или похищали с виселиц тела преступников. Именно в это время вошли в силу «черные повязки», продававшие съестное по ценам немыслимым. Длилось же бедствие три с половиной года.
35 
