очень нудно 
45 
Отворились двери царских покоев, и государь явил придворным свой победительный лик. Из-за его спины выпорхнула молоденькая жена старичка генерала и торжествующе оглядела всех женщин в приемной. Генерал бросился к ней:
— Где вы были, Катрин?!
Жена генерала скосила глаза на государя и ответила:
— В раю!
Николай польщенно улыбнулся и громко объявил:
— Сегодня я приму всех, господа!
***
В номере у Герстнера в тягостном ожидании полукругом сидели Маша, Родик, Тихон, Федор и коза Фрося. Завороженно уставившись в одну точку, они не могли оторвать глаз… от большого, подсвеченного сзади, аквариума, в котором суетилась уйма нарядных разноцветных рыбок. Таинственность рыбьего мельтешения очень напоминала приемную государя-императора…
Федор тяжело вздохнул, сказал, не отводя глаз от аквариума:
— Как-то там наш Антон? Хоть бы глазом глянуть…
Не в силах оторваться от аквариума, Маша спросила:
— Ну неужели люди ничего не могут придумать, чтобы видеть через дом, города, губернии?..
— А нам, агентам, насколько было бы легче! — сказал Тихон.
Родик с ходу подхватил идею:
— Сидеть бы вот так дома, смотреть бы вот в такой примерно аквариум и наблюдать, что происходит сейчас во дворце! И слышать, кто что сказал…
— Так тебе все и покажут — держи карман шире, — пробормотал Федор, а Фрося заблеяла, будто рассмеялась.
***
А в это время взволнованный Герстнер говорил царю:
— …Между Петербургом и Москвой по железной дороге можно будет за двадцать четыре часа перевезти пять тысяч человек пехоты, пятьсот конников со всей артиллерией, обозом и лошадьми…
— Да, это заслуживает внимания, — сказал Николай. — Однако, должен признаться, я не люблю войны — она портит солдат, подрывает дисциплину в армии и очень пачкает мундиры!..
— Ваше величество, — сказал граф Татищев, — паровая тяга не может быть допущена у нас, ибо полное отсутствие каменного угля в России повлечет за собой истребление русских лесов…
— Эта затея так же нелепа, ваше величество, как если бы вдруг Россия вздумала закупать пшеницу в заморских странах, — подхватил граф Бутурлин.
Николай улыбнулся оригинальному сравнению — все рассмеялись.
— Чугунные колеи уничтожат извозный промысел, ваше величество, — поклонился князь Меншиков. — Крестьяне лишатся хлеба насущного и счастливой возможности платить подати и оброки своим господам.
— Вот это уже деловой разговор, — усмехнулся Бенкендорф.
Меншиков на секунду смешался, но тут же поспешил добавить:
— А потом, ваше величество, отчего же господин Герстнер не построил такие же дороги в своей Австрии? Не водятся ли там за ним какие-либо грешки, от коих он и бежал к нам в Россию со своими странными, чуждыми нам идеями?
Царь вопросительно посмотрел на Бенкендорфа. Тот сказал:
— Ну, это легко проверить…
Потоцкий решил поддержать Меншикова и бездумно воскликнул:
— Ваше величество! Что может сравниться с нашей простой, верной, истинно русской лошадкой?! А выдумки господина Герстнера… Что-то в этом есть… Иудейско-масонское!..
Николай удивленно глянул на Бенкендорфа. Шеф жандармов ответил ему легкой улыбкой и отрицательно покачал головой.
— А что министр финансов? — спросил успокоенный Николай.
— У нас на такие забавы денег нет, ваше величество.
Но Герстнер не сдался:
— Ваше величество, все доводы моих противников основаны на предположениях, а не на инженерном расчете. Строительство двадцати пяти верст железной дороги с оплатой паровозов в Англии и вагонов в Бельгии обойдется в три миллиона рублей. Я предлагаю в виде опыта построить такую дорогу увеселительного характера между Петербургом и Царским Селом. Там как раз двадцать пять верст…
Фрейлины восторженно зааплодировали. Николай строго обернулся. Аплодисменты мгновенно смолкли. Царь спросил Герстнера:
— На какие деньги?
— Я завтра же открою акционерное общество и соберу эту сумму в течение суток! — уверенно ответил Герстнер.
Николай увидел умоляющие глаза жены старичка генерала.
— Быть по сему, — сказал он. — Пробную увеселительную дорогу я дозволяю.
Молоденькая генеральша восторженно запрыгала, захлопала в ладоши. Царь с улыбкой взглянул на нее и сказал:
— Раз мой народ хочет железную дорогу — он будет ее иметь! Вместе с тем, господин Герстнер, прошу соблюдать условия нашего уговора. Пункт первый — никаких государственных субсидий! Пункт второй — ваше акционерное общество будет контролировать граф Бенкендорф. Пункт третий — все проекты воксалов буду утверждать лично я. Пункт четвертый — специалистов необходимо выписать из-за границы. На наших не надеяться. И наконец, пункт пятый — национальность. Никаких французов! Этих господ мне не надо!..
45 
