очень нудно 
81 
Александр Наумович улыбается, наливает себе водки и выпивает.
— Мой «голос крови» — в любви к моей дочери. К Ниночке — женщине, которая ее родила… К вашей Лиде, которая при мне стала хорошим взрослым человеком… И в дурацком, чисто национальном, еврейском оптимизме — в извечном ожидании перемен к лучшему.
— Папочка… — Настя целует отца в лысину. — Кинзу хочешь?
Виктор Витальевич вздыхает и скорбно произносит:
— О чем может идти речь, когда великую страну раздирают пришлые, чуждые и изначально безнравственные…
— Да заткнись ты! — рявкает Лида. — Что за гадость ты мелешь?! И отодвинься сейчас же! Ты Бабушке перекрываешь телевизор.
— Что же делать?! Что же с Настенькой-то делать? — заламывает руки Нина Елизаровна. — Женя! Ну хоть вы-то…
— Наше поколение… — не унимается Виктор Витальевич.
— Плевать я хотела на ваше поколение! — кричит ему Настя. — Я свое поколение выращу! Такое, какое вам и не снилось!
Александр Наумович выпивает рюмку водки, берет Настю за уши, притягивает к себе и целует в нос. Так, как это делала Нина Елизаровна. И спрашивает тихо и серьезно:
— А кого ты хочешь — мальчика или девочку?
Тут Настины глаза наполняются слезами. Чтобы не заплакать, она усмехается, смотрит на мать, на Лиду, на Евгения Анатольевича и говорит:
— Девочку.
***
Неотвратимо, как статуя поддавшего Командора, Мишка приближается к Настиному дому…
***
На кухне тихо плачет Нина Елизаровна:
— …и опять у нас роман не получается… Только что-нибудь решу — все опрокидывается. Почему так не везет, Женечка?
— Ничего не опрокинулось, Ниночка… Ничего не изменилось! — обнимает ее Евгений Анатольевич.
Господи, Женя!.. Как же вы не понимаете, что изменения произошли чудовищные и необратимые! Одно дело, когда еще час назад я была матерью двух взрослых дочерей — и это придавало даже некоторую пикантность, — а другое, когда в одно мгновение я превращаюсь в старуху, в бабушку!.. — И Нина Елизаровна снова начинает плакать.
— Какая вы бабушка?! Что вы говорите! Настя родит, дай ей Бог, только в июне. Ко мне мы должны поехать…
— Женя! Вы с ума сошли! Даже на два дня я не смогу оставить беременного ребенка!
***
Мишка подходит к Настиной квартире, нажимает на звонок и не отпускает, пока по ту сторону двери не раздается раздраженный голос Нины Елизаровны:
— Неужели никто не слышит звонка?!
Раздается щелчок, дверь открывается, и Мишка говорит:
— Я люблю ее, Нина Елизаровна.
Из квартиры несутся шум, крики.
Нина Елизаровна выходит на лестничную площадку, прикрывает за собой дверь.
— Я люблю ее, — повторяет Мишка. — Я без нее… Пусть посадят, пусть зарежут там… Позовите ее…
— Ты ее предал.
— Я больше не буду, — вдруг по-детски говорит Мишка.
— Будешь. Один раз предал — еще предашь. Это закон. И потом, ты уверен, что она именно от тебя беременна?
Нина Елизаровна уходит в квартиру. Оскорбительно щелкает замок.
Со звериным воем Мишка барабанит в дверь кулаками…
***
Страшный стук несется по всей квартире.
— Я морду набью этому подонку! — возмущается Виктор Витальевич.
— Он два года в десантных войсках отслужил. Он вас на куски разорвет, — с удовольствием говорит Настя.
— Тогда милицию вызвать. — Виктор Витальевич берет трубку.
— Положи трубку на место! — приказывает Нина Елизаровна.
Стучит Мишка кулаками в дверь, вопит истошно…
— Что ты мучаешь его, Настя?! — кричит Лида.
Пьяненький Александр Наумович наполняет водкой две рюмки:
— Я бы с удовольствием с ним познакомился.
— Ничего интересного, папа. Слабый, бесхарактерный, не очень умный, — говорит Настя. — Наверняка поддатый сейчас. Постучит немного, выйдут соседи по площадке, отправят его в каталажку.
— Нет. Этого допускать нельзя. — Евгений Анатольевич встает из-за стола. — Это постыдно. Как его зовут?
— Мишка… — Настя не на шутку встревожена. — Осторожней, Евгений Анатольевич! Он все приемы знает.
— Нуда авось… — И Евгений Анатольевич направляется к двери.
***
Полумертвый, высохший бабушкин мозг заполняется страшным стуком. Челюсть отвалилась, рот кривится в беззвучном вопле, стекает слюна на подбородок, в широко открытых глазах дикий ужас…
***
— Настя-а-а!.. — кричит Мишка и молотит в квартиру. Но тут дверь неожиданно распахивается, и Мишка видит перед собой Евгения Анатольевича, который говорит ему:
81 
