21 
Морган медленно ослабил объятия, взял поводья и слегка хлопнул ими по лошадиному крупу, направляя коляску в сторону от дороги к зарослям гишкори[2] и высокому вязу. Илейн выпрямилась на сиденье и дрожащими пальцами поправила выбившиеся волосы. А потом в ужасе обхватила свою шею.
Испытывать радость поцелуев — это одно. А то, что он намерен был сделать, — совсем другое.
— Не смейте! Я знаю, что должна была бы вас остановить, но я… Ну, я никогда не испытывала ничего подобного… — С преувеличенной осторожностью она отвела глаза от выпуклости на брюках Моргана. — Я имею в виду, я только хотела узнать, что это такое. — Она попыталась вырвать у него из рук поводья. От напряжения мышцы у него на скулах вздулись: он попытался сдержать себя и сердито исподлобья взглянул на Илейн.
— Вы хотели узнать, что это такое? — переспросил он мрачно и улыбнулся.
Несколько мгновений ей казалось, что он снова схватит поводья и осуществит задуманный план. Но он глубоко, шумно вздохнул и покачал головой.
— Итак, мисс Мак-Элистер, теперь мы оба знаем обо мне одну вещь. Видимо, я сумасшедший, раз позволил вам остановить себя. Любой другой мужчина вытащил бы вас из коляски и опрокинул в траву за такие действия.
Илейн густо покраснела, быстро сообразив, что он прав. Его взгляд стал серьезным, а светлые глаза настораживали, предупреждали.
— Не делайте этого с другим мужчиной, если вы не готовы отвечать за последствия.
Илейн прикусила нижнюю губу, помнящую нежность его поцелуя. Этот бандит был прав! Что могло случиться с ней, почему она повела себя таким образом? Он, в конце концов, был просто мужчиной, не отличавшимся от остальных. Он был таким же, как Чак Даусон. Эта мысль отрезвила ее. Она закрыла глаза и проглотила застрявший в горле ком. Если это правда, почему же поцелуи Чака не вызывали у нее ответной радости, а поцелуи Дэна Моргана пьянили?
К своему несчастью, Илейн знала ответ. Она не испытывала чувств к своему будущему мужу, а Морган нравился ей так сильно, как ни один мужчина до этого. Не поднимая глаз, с красным от стыда лицом, она погнала лошадь рысью, повернула коляску на дорогу и направилась к Колсонам.
Морган просто откинулся на сиденье, надвинул на глаза широкополую шляпу и, видимо, задремал. Его невежливость разозлила Илейн. Хотя она и наслаждалась поцелуями, но ругала себя за такое поведение. Моргана не следовало поощрять. Его самонадеянность и дерзость раздражали ее. Он был опасен и расчетлив. Одному Богу известно, что могло произойти, если бы он взял верх. А не позже чем через две недели у нее помолвка с Чаком. От этой мысли Илейн почувствовала себя больной.
Ее мозг вновь возвращался к этому маленькому приключению с Морганом. Тело до сих пор хранило жар и истому его поцелуев. Ей так хотелось забрать назад свое необдуманное замечание о том, что он убийца. В глазах Моргана она видела доброту, которая теперь бесследно исчезла. Илейн знала, что он чувствует ее близкое присутствие так же остро, как и она, и решила, что ему доставляет удовольствие положение, в котором она оказалась.
Илейн с облегчением вздохнула, когда они проехали последний поворот дороги. Там голубизна неба уступала место серому дыму. Покрытые лесами горы сменились на холмы выработанной руды и пустой породы, и показался участок шахты. Это была печальная земля, покрытая повсюду каменноугольной солью. Фабрика по обработке антрацита и прилегавшие к ней металлические строения загромождали весь вид. Несколько стоящих в ряд домов, в каждом из которых жило по четыре шахтерские семьи, образовывали одну сторону улицы. На веревках сушились синие комбинезоны и рабочие рубашки, а маленькие детишки играли в пятнашки среди развевающейся одежды. Через дорогу проходил рельсовый путь для перевозки угля. Он делил городок на две части.
Илейн направилась прямо к дому Колсонов. Это было деревянное строение, которое в сравнении с уродливыми двухэтажными домами, где жили менее удачливые шахтеры и их семьи, казалось даже обжитым и домашним. Она видела мужчин, работавших у входа в шахту «Голубая гора». Их серые, испачканные углем лица были такими же унылыми, как и окружающая обстановка. Их отдых дома был короток, потому что голодные дети и обезумевшие от горя матери побуждали горняков побыстрее вернуться на работу.
Всех потряс случай с Морганом, и это, по крайней мере, затормозило дальнейшее противостояние шахтеров и владельцев шахты. Так как Морган был наемником, нападавший на него не обязательно должен был быть шахтером. Он мог оказаться чьим-нибудь другом или мужем. Чтобы не потерять работу, было решено не высказывать недовольства, по крайней мере, некоторое время.
21 
