65 
— Благодарю тебя, Господи! Благодарю тебя, Господи!
Это была молитва, идущая от самого сердца, без мольбы о чем-то большем. И вдруг ее взгляд наткнулся на белое платье, лежащее на постели.
В первоначальном экстазе, войдя в комнату, она его не
заметила, а теперь очень медленно встала и сняла покрывало.
Это было ее свадебное платье — поверх кружевной нижней юбки белая шелковая тафта, расшитая серебром и бриллиантами. Затейливой формы лиф, украшенный крошечными цветочками флердоранжа спрятавшимися в кружевных оборках. Ее свадебное платье!
Тина смотрела на него почти невидящими глазами, понимая, что ее предстоящее замужество — насмешка не только над ее любовью, но и надо всем, что есть святого и чистого. Брак означает союз мужчины и женщины, готовых до конца своих дней любить и ласкать друг друга. Она же предает не только себя, но и идеалы всех влюбленных женщин.
Тина повернулась к двери. Ей хотелось спуститься к лорду Уинчингему и сказать ему, что они не должны губить свои жизни и разбивать свои сердца. В голове сразу возник план: они убегут вместе, уедут во Францию и останутся там жить тайно, наслаждаясь обществом друг друга. И вдруг испугалась: это невозможно! Их совместная жизнь не должна начинаться с бесчестия и трусости. Она не могла представить себе лорда Уинчингема сбежавшим от своей семьи, своих владений, своих долгов, возмущенных кредиторов и прозябающим на чужбине. Лучше продать Уинч и распределить вырученную сумму среди тех, кому он должен.
Хотя и эта идея безнадежна! Тина уже не раз обдумывала такой вариант. Сначала надо заплатить мистеру Ламптону — это долг чести, а после его уплаты очень мало что останется. Отказ же уплатить карточный долг не только вызовет скандал, но и может привести во «Флит».
Тина отвернулась от двери и снова посмотрела на свадебное платье. В этот момент она поверила, что любовь даст ей силы пройти через все это! По крайней мере, она испытала полное счастье и теперь до конца своих дней будет помнить поцелуи лорда Уинчингема, тот восторг, который они в ней пробудили.
— Я люблю тебя, — снова прошептала Тина внезапно дрогнувшим голосом. Но на сей раз в этих простых словах не было ликования и торжества, а всего лишь выражение верности.
Она подошла к туалетному столику, села на низкий табурет перед зеркалом в золоченой раме и посмотрела на свое отражение. «Я стану старой, — подумала она, — старой и уродливой, но всегда буду помнить прикосновение его губ, его объятия. Пламя, загоревшееся во мне, зажгло и его». И вдруг, не ожидая того, горько заплакала.
Не из жалости к себе и не от отчаяния, а безнадежно, как плачет человек, у которого нет будущего, нет надежды, нет спасения.
Глава 11
Его светлость не вернулся, ваша светлость. — Не вернулся? — почти вскрикнула герцогиня. — Его не было вчера вечером, когда он мне понадобился, а сейчас… через двенадцать минут мы отправляемся в церковь!
Тина отвернулась от трюмо, перед которым горничные в последний раз поправляли на ней платье и фату.
— Его светлость не ночевал дома? — спросила она. Горничная, получившая информацию от лакея, который слышал ее от дворецкого, присела в реверансе.
— Нет, миледи… то есть, мисс. Мистер Джарвис сказал, что постель его светлости не расстелена.
От Тины не ускользнула оговорка в обращении к ней — ведь всего через час этот титул «миледи» будет принадлежать ей по праву. Она станет леди Уэлтон, а лорд Уинчингем, похоже, не увидит ее свадьбы.
Тина не видела его с того момента, как они целовались, и в глубине души понимала, что он просто боится — боится своих, а может быть, и ее чувств. Боится прощания, к которому их неумолимо ведет поток событий.
Накануне день прошел скучно и в суете: потерялась фата, сломалась застежка бриллиантового ожерелья, подаренного ей на свадьбу герцогиней, сапожник не прислал туфли, заказанные к ее дорогому, элегантному платью. И было много других мелких неприятностей, досаждавших с минуты на минуту, из часа в час! Герцогиня волновалась и без всякой причины находилась в дурном расположении духа. Абдул постоянно получал затрещины, и только появление мамонта среди пирогов на кухне могло бы унять его крики. Все слуги, казалось, пребывали в смятении, и даже мистер Грейчерч, похоже, утратил свое обычное безмятежное спокойствие.
Тина провела день как во сне, и как многие сны, он казался ей то кошмаром, то безмерным счастьем. Всеми фибрами души она чувствовала, что лорд Уинчингем любит ее, и одновременно прекрасно понимала, (Что после свадьбы будет редко видеться с ним, если вообще будет. Одно дело — принести себя в жертву любимому человеку, и совсем другое — осознавать, что никогда больше его не увидишь и он не сможет даже выразить ей свою благодарность за принесенную жертву!
65 
