с удовольствием перечитала 
70 
Тина пронзительно кричала, но через некоторое время затихла. Тряпка на ее голове дурно пахла, а : пыль вызвала кашель.
Она поняла, что ее подняли и перенесли в другую карету, где бросили на пол. Лошади тронулись.
— Но! Не теряй времени! Поторопись!
Как ей не было дурно, все же в голосе командовавшего она узнала голос Клода. Вне всякого сомнения, это был Клод Уинчингем!
Карета тряслась по неровной дороге. Тину, лежащую на полу, бросало из стороны в сторону, но, тем не менее, она старалась понять, что же произошло и что ждет ее впереди.
Зачем, по какой причине Клод убил сэра Маркуса? Ценностей у них при себе не было, а все их вещи заранее отправлены в Ньюмаркет со слугами.
Вероятно, Клод еще более сумасшедший, чем ей казалось раньше. Она сочла его ненормальным, когда он стрелял в лорда Уинчингема, но тогда у него, по крайней мере, был повод для подобного поступка.-Убийство же сэра Маркуса, безусловно, было бессмысленным, безумным и необъяснимым преступлением!
Однако следовало поразмыслить и о собственной участи. Клод, или кто-то другой, гнел лошадей так, что Тину бросало из стороны в сторону, и, вероятно, все ее тело будет покрыто синяками. Темная, вонючая тряпка затрудняла дыхание и чуть ли не душила. Она была уже почти в бессознательном состоянии, когда почувствовала, что ее подняли и осторожно понесли, похоже, по очень узкой лестнице, а Клод — у нее не было сомнений, что это он, — давал указания:
— Теперь осторожно… Несите ее в угол… так. Посадите на пол, сейчас я ее развяжу. Вот ваши деньги и поскорее убирайтесь! Осядьте в другом графстве. Никто ничего не заподозрит, увидев цыганский табор.
Тина услышала, как двое мужчин спустились по той же узкой лестнице, и почувствовала, как кто-то ощупывает веревки на ее теле. Вдруг с ее головы сорвали тряпку, и она увидела, что лежит на полу, а прямо над ней нависло искаженное лицо Клода Уинчингема.
Некоторое время Тина не могла произнести ни слова и только пристально смотрела на него. Потом начала растирать руки, освобожденные от веревки. Но
по-прежнему молчала, а Клод стоял и неотрывно глядел на нее.
— Я победил! — изрек он наконец.
Тело, покрытое синяками, болело, голова кружилась, но усилием воли Тина заставила себя сесть на полу.
— Вы окончательно сошли с ума! — произнесла она. — Чего вы надеетесь добиться убийством сэра Маркуса?
— Вас! — немедленно ответил Клод.
— Меня? — Тина уставилась на него, а потом медленно и неуверенно встала на ноги.
Они находились в какой-то маленькой и странной комнатке. Вдоль одной стены стояли старая кушетка и стол с двумя стульями. В маленькое окно под самым потолком проникал слабый солнечный свет. Сначала она ощутила такую слабость, что не могла ответить Клоду, но постепенно, по мере того, как налаживалось кровообращение в затекших руках, силы начали возвращаться. Тина огляделась, и ее взгляд невольно задержался на лице Клода.
Она ясно видела, что перед ней сумасшедший. В его глазах было что-то безумное, чего раньше она не замечала, а в улыбке, обнажившей его длинные зубы, появилось что-то лисье.
— Да, вас! — повторил он не дождавшись ответа. — Теперь вы моя!
— Зачем? — задала Тина глупый вопрос, решив, что этот безумец вообразил, будто любит ее.
— Из-за ваших денег! Я же говорил вам, что мне нужны деньги. И вот теперь они у меня есть.
— Из-за моих денег? — Тину охватил почти истеричный смех. Сэр Маркус погиб из-за ее денег! Однако инстинкт самосохранения подсказал ей, что не стоит провоцировать сумасшедшего. С ним надо быть спокойной и ласковой. И она тихо произнесла: — Послушайте, Клод, вы совершили страшную ошибку. Мне следовало сказать вам раньше, но это была не только моя тайна. Я вовсе не богатая наследница. У меня нет денег. Герцогиня была .введена в заблуждение, когда я появилась в Лондоне, и приняла меня за дочь моего богатого кузена. Мой отец был бедным человеком, он был военным и вместе с лордом Уинчингемом участвовал в войне, где спас ему жизнь. Но у него никогда не было денег. Именно поэтому ваш кузен представил меня в свете, чтобы я нашла себе богатого мужа. Но я бедна!
К ее удивлению, Клод запрокинул голову и разразился безумным, почти дьявольским хохотом.
— Бедна! — вскричал он. — Вот это да… бедна!
Она испугалась этого смеха и крепко сжала пальцы, но заставила себя сказать:
— Но это правда, Клод! Вы должны с этим смириться. У меня нет денег. Вообще нет.
70 
