106 
Тот что-то неразборчиво пробормотал в ответ. А может, просто Кэтрин не смогла разобрать ни слова: мешал оглушительный стук крови в ушах. Собственное тело казалось ей чужим, незнакомым. Оно словно взбунтовалось, не желая повиноваться.
— Можно мне немного воды? — чуть слышно прошелестела Кэтрин.
— Уильям, дай нашей гостье напиться.
Юноша исполнил приказание. Наполнив стакан, он подошел к Кэтрин, неуклюже поднес воду к ее губам и подождал, пока она сделает несколько маленьких осторожных глотков. Влага смочила запекшиеся губы и саднящее сухое горло. В солоноватой воде чувствовался привкус пыли, хотя, может быть, это был вкус тряпки, которой Кэтрин заткнули ночью рот.
Уильям отступил, и Кэтрин замерла в ожидании, глядя, как тетка задумчиво затягивается дымом кальяна.
— Мать так тебя и не простила за то, что ты сбежала, — произнесла Алтея. — Лорд Латимер годами преследовал нас, требуя, чтобы ему возвратили деньги… или тебя. Ты и представить себе не можешь, что нам пришлось вытерпеть по твоей милости. Но тебе все нипочем. Ты и не вспоминала о тех, кому стольким обязана.
Кэтрин с трудом заставила себя прямо держать голову, которая все норовила склониться на плечо.
— Мое тело принадлежит мне, а не вам.
— Ты думала, что слишком хороша для нашего ремесла. Не желала скатиться на дно, как я. Возомнила, что у тебя есть выбор. — Алтея замолчала, словно ожидая подтверждения. Не услышав ответа Кэтрин, она продолжила с легкой ноткой злости: — Но с какой стати предоставлять тебе право выбирать, если у меня его не было? Моя родная мать пришла как-то ночью ко мне в спальню. Она сказала, что привела одного милого джентльмена, который уложит меня спать, но прежде покажет кое-какие новые игры. После той ночи я потеряла невинность. Мне было всего двенадцать.
Алтея снова глубоко затянулась и пустила облачко дыма. Кэтрин все труднее становилось дышать. Комната начала медленно покачиваться, словно палуба корабля, рассекающего морские просторы. Кэтрин медленно плыла по волнам, слушая скрипучий голос тети. В душе ее шевельнулась жалость, но накатившая слабость поглотила все чувства.
— Я задумала сбежать, — продолжала Алтея, — и попросила брата, твоего отца, помочь мне. Он жил с нами тогда. Приходил и уходил, когда ему вздумается. Получал, что хотел, от любой из шлюх, стоило ему только пожелать — они не осмеливались пожаловаться матери. «Мне нужно лишь немного денег, — сказала я ему. — Я уеду в деревню, подальше отсюда». Но брат выдал меня: отправился к матери и все ей рассказал. Меня заперли и долгие месяцы держали под замком.
Хотя Кэтрин плохо помнила своего отца, человека грубого и безжалостного, она легко поверила в правдивость истории Алтеи.
— Почему брат не помог вам? — услышала она свой голос, доносившийся будто издалека.
— Мой брат был вполне доволен своей жизнью. Он получал самое лучшее, не пошевелив даже пальцем. Мать давала ему все, чего бы он ни попросил. Этот себялюбивый негодяй не задумываясь принес меня в жертву ради собственного удобства. Он же мужчина, понимаешь ли. — Алтея немного помолчала. — Так я стала шлюхой. Долгие годы я молила Господа о спасении. Но Господь не слышит женских молитв. Он печется только о тех, кто создан им по его образу и подобию.
Борясь с дурнотой и близоруко щурясь, Кэтрин попыталась привести в порядок мысли.
— Тетя, — осторожно проговорила она, — зачем вы приказали доставить меня сюда? Если с вами поступили жестоко… почему я должна разделить ту же участь?
— А с какой стати я должна позволить тебе спастись, когда сама не сумела? Я хочу, чтобы ты заняла мое место, как я заняла место матери.
Кэтрин с ужасом видела, как сбывается один из ее кошмаров. Самый страшный. Кэтрин всегда терзала мысль о том, что окажись она в отчаянном положении и ее порочная сторона взяла бы верх.
Но… ведь этого не случилось.
Ее затуманенный разум силился постигнуть эту мысль. Прошлое не всегда становится будущим.
— Я не такая, как вы, — медленно произнесла она. — И никогда не буду походить на вас. Я сожалею о том, что случилось с вами, тетя. Но я выбрала иной путь.
— Что ж, я предоставляю тебе выбор, — вкрадчиво прошелестела Алтея, и одурманенная зельем Кэтрин невольно содрогнулась, по коже ее поползли мурашки. — Ты можешь возобновить давнее соглашение с лордом Латимером или начать обслуживать мужчин в борделе, как это делала я. Что тебе больше по душе?
106 
