29 
— Пусть Меррипен поднимется ко мне. Я хочу с ним поговорить.
— Он уехал на встречу с арендаторами, они заняты посадкой турнепса.
— А где Амелия?
— Нянчится с ребенком. У него режутся зубки.
— А что Уин?
— Беседует с экономкой, проверяет запасы и отдает распоряжения о закупках. Беатрикс развозит корзины с провизией пожилым жителям городка. А мне придется нанести визит одному арендатору, который вот уже два месяца задерживает плату. Боюсь, вас некому развлекать.
Лео встретил это замечание угрюмым молчанием. Помедлив, он наконец решился спросить о той, что занимала все его мысли. Эта особа не потрудилась заглянуть к нему или справиться о его здоровье, хотя обещала заботиться о нем.
— Где Маркс?
— Когда я в последний раз ее видел, она занималась штопкой. Собралась целая гора белья, нуждающегося в починке, и…
— Она может штопать и здесь.
Лицо Кэма приняло озадаченное выражение.
— Вы хотите, чтобы мисс Маркс чинила белье у вас в спальне?
— Да, пришлите ее сюда.
— Я спрошу, согласится ли она, — с сомнением обронил Кэм.
Умывшись и натянув домашний халат, Лео снова улегся в постель. Его по-прежнему колотил озноб, боль не унималась. Горничная принесла небольшой поднос с единственным кусочком поджаренного хлеба и чашкой чаю. Лео съел свой завтрак, угрюмо глядя на дверь.
Где же мисс Маркс? Может, Кэм не потрудился передать ей просьбу подняться в спальню Лео? А если все же передал, то Кэтрин, видимо, не придала значения его словам. Бесчувственная, бессердечная гарпия. И это после того, как она обещала стать его ангелом-хранителем. Мисс Маркс уговорила его принять настойку опия, а потом бросила.
Ну и ладно, он больше не желает видеть эту ведьму. Если в конце концов она все же явится, он отошлет ее прочь. Презрительно рассмеется и скажет, что лучше оставаться в одиночестве, чем терпеть ее общество. Он еще…
— Милорд? — Сердце Лео сделало кульбит: в дверях стояла Кэтрин в темно-синем платье. Ее золотистые волосы были подняты наверх, уложены в обычную строгую прическу и сколоты шпильками. В одной руке она держала книгу, а в другой — стакан со светлой жидкостью. — Как вы себя чувствуете сегодня утром?
— Умираю от скуки, — сердито фыркнул Лео. — Почему вы так долго собирались меня навестить?
— Я думала, что вы еще спите. — Войдя в комнату, Кэтрин оставила дверь широко открытой. Следом показалось длинное пушистое тельце Доджера — хорек вприпрыжку вбежал в спальню. Встав на задние лапки и оглядевшись, зверек проворно юркнул под комод, Кэтрин проводила его подозрительным взглядом. — Наверное, там у него очередной новый тайник, — вздохнула она, протягивая Лео стакан с мутноватым напитком. — Выпейте это, пожалуйста.
— Что это?
— Отвар ивовой коры, он снимет лихорадку. Я добавила в него немного лимонного сока и сахара, чтобы смягчить вкус.
Лео выпил горький отвар, наблюдая за Кэтрин. Она открыла второе окно, чтобы впустить в комнату побольше свежего воздуха, потом вынесла в коридор поднос из-под завтрака и вручила его проходившей мимо горничной. Вернувшись к Лео, она положила ладонь ему на лоб, проверяя, нет ли жара.
Лео поймал девушку за запястье. В глазах его мелькнуло узнавание.
— Это были вы, — произнес он. — Вы приходили ко мне прошлой ночью.
— Что, прошу прощения?
— Вы меняли влажную тряпицу у меня на лбу. Несколько раз.
Пальцы Кэтрин легко сжали руку Лео.
— Вы ведь не думаете, что я вошла бы в спальню к джентльмену среди ночи, — мягко возразила она.
Но они оба знали, что Кэтрин приходила. Глухая тоска немного отпустила Лео, стоило ему заметить сочувствие в глазах девушки.
— Как ваши руки? — спросил он, поворачивая расцарапанные пальцы Кэтрин, чтобы лучше их разглядеть.
— Быстро заживают, спасибо. — Она нерешительно опустила глаза. — Мне сказали, что вам нужна компания.
— Да, — кивнул Лео. — Ваше общество меня вполне устроит.
Губы Кэтрин насмешливо скривились.
— Что ж, хорошо.
Лео вдруг охватило безрассудное желание прижать девушку к себе и вдохнуть ее запах. От нее пахло свежестью и чистотой, Лео уловил легкий аромат чая, талька и лаванды.
— Почитать вам? Я захватила один роман. Вы любите Бальзака?
День, так скверно начавшийся, уже не казался Лео столь ужасным.
— А разве его можно не любить?
Кэтрин опустилась на стул возле кровати.
29 
