очень нудно 
50 
Лорд Латимер, как и Лео, не сводил глаз с Кэтрин Маркс. Стоило ей покинуть гостиную, Латимер начал протискиваться сквозь толпу к открытым дверям.
Лео сердито нахмурился, дав себе слово лично проверить список гостей, когда в следующий раз его родные надумают устроить бал или званый обед. Если бы он знал, что Латимер в числе приглашенных, он вымарал бы его имя из списка самыми густыми чернилами.
Латимер, чей возраст близился к сорока, достиг той поры жизни, когда мужчину уже не называют снисходительно повесой, что предполагает некий налет юношеской незрелости, а именуют распутником, давая понять, что речь идет о человеке не юном и глубоко порочном.
Будущий наследник графского титула, Латимер вел праздную жизнь. Дожидаясь смерти отца, он предавался самому разнузданному разврату. Нисколько не заботясь о чувствах других, он жил в свое удовольствие, тешил свои низменные страсти. Там, где у других людей бьется сердце, в его груди зияла пустота, как в выдолбленной тыкве. Потакая своим бесчисленным прихотям, он проявлял недюжинную хитрость, коварство и расчетливость.
Погрузившись в отчаяние после смерти Лауры Диллард, Лео пытался подражать Латимеру во всем и немало преуспел.
Вспомнив выходки, которые совершал вместе с Латимером и горсточкой развращенных аристократов из его окружения, Лео содрогнулся от отвращения. После возвращения из Франции он старательно избегал бывшего приятеля, но семья Латимера жила в соседнем графстве, в Уилтшире, и навсегда отделаться от негодяя едва ли представлялось возможным.
Заметив в углу гостиной Беатрикс, Лео поспешно подошёл к ней и подхватил под руку.
— Больше никаких танцев, Би, — прошептал он на ухо сестре. — Маркс не сможет присмотреть за тобой.
— Почему?
— Это я и собираюсь выяснить. А пока лучше соблюдать приличия.
— И что же мне делать?
— Не знаю. Подойди к столу с закусками и что-нибудь съешь.
— Я не голодна. — Беатрикс подавила вздох. — Хотя, кажется, не обязательно быть голодной, чтобы поесть.
— Умница, — пробормотал Лео и стремительно бросился к двери.
Глава 16
— Стой! Немедленно остановись, слышишь?!
Не обращая внимания на окрики, Кэтрин, низко опустив голову, торопливо шла по коридору к лестнице для слуг. Ее терзали стыд и страх. И еще бессильная ярость. Какая чудовищная несправедливость! Этот ужасный человек явился, чтобы снова разрушить ее жизнь. Кэтрин знала, что это когда-нибудь случится. Хотя Латимер и Хатауэи вращались в разных кругах, рано или поздно им суждено было встретиться. И все же Кэтрин решила рискнуть, оставшись с Хатауэями: ей хотелось хотя бы недолго побыть частью этой большой дружной семьи.
Латимер схватил ее за локоть и с силой стиснул, грозя оставить синяки. Кэтрин повернулась к нему, дрожа всем телом.
Ее поразило, как сильно он постарел. Распутная жизнь оставила след на его лице: черты погрубели и расплылись. Латимер погрузнел, сильно раздался в талии, его рыжеватые волосы заметно поредели. Капризная складка у рта и мутный взгляд выдавали в нем человека, привыкшего во всем потворствовать своим желаниям.
— Я не знаю вас, сэр, — холодно проговорила Кэтрин. — Вы слишком назойливы.
Латимер цепко держал ее, не давая ускользнуть. Под его жадным масленым взглядом Кэтрин почувствовала себя оскверненной, к горлу ее подступила тошнота.
— Я не забыл тебя. Я давно тебя ищу. Ты перешла к другому покровителю, верно? — Он нарочито медленно облизнул губы и выдвинул вперед подбородок, словно собирался проглотить Кэтрин. — Я хотел быть у тебя первым и выложил за это уйму денег.
У Кэтрин вырвался прерывистый вздох.
— Пустите меня сейчас же, или я…
— Что ты здесь делаешь, одетая точно старая дева?
Кэтрин отвела взгляд, отчаянно стараясь не заплакать.
— Я служу в доме Хатауэев. Меня нанял лорд Рамзи.
— В это я могу поверить. Расскажи мне, как ты обслуживаешь лорда Рамзи.
— Оставьте меня, — срывающимся голосом взмолилась Кэтрин.
— И не подумаю. — Латимер притянул девушку поближе к себе, в лицо ей ударил кислый винный дух. — Месть, — вкрадчиво произнес он, — удел низких, презренных людей. Вот почему меня всегда так влекло к ней.
— За что вы собираетесь мстить? — спросила Кэтрин, всем сердцем презирая негодяя. — Вы ничего не потеряли из-за меня. Разве что немного пострадала ваша гордость, но, полагаю, вы быстро утешились.
50 
