32 
— Я просто ориентируюсь на его вкус.
— У него нет вкуса! — горячо возразил Вася. — Только запах одеколона «Олд Спайс». О! — тут же оживился он. — Сказал про запах и придумал новый слоган.
— Ну? — с подозрением спросила Софья.
Вася взмахнул рукой и продекламировал:
— Колобовскую еду я по запаху найду!
Софья не выдержала и расхохоталась.
— Чего смешного? — обиделся Вася.
— Кутайкин позеленеет, если услышит! Это просто песня!
Вася надулся и надолго углубился в свой блокнот. Софья же принялась стряпать еду, чтобы накормить незадачливого сочинителя.
В восемь вечера позвонила Ардочка и, едва сдерживая ликование, прокричала:
— Вы просчитались! Лео заехал на чашку чая, но на ночь не остался. Он сказал, что у него срочные дела, и попрощался со мной очень нежно.
— Может быть, он еще передумает! сказала Софья, нахмурившись.
Они начали обсуждать возможные варианты поведения Лео и его разоблачения.
— Вот что. Давайте я все равно к вам приеду. Мало ли что.
— Если вам так хочется…
Софье не то чтобы очень хотелось сидеть в засаде, однако она четко понимала, что задание есть задание. Кроме того, Лео вполне может позвонить в дверь студии часов в одиннадцать вечера и сказать, что его срочные дела отложены на завтра. Или соврать, что страшно соскучился по своей милой.
Она отправила Васю Капитанова домой с совершенно неубедительным напутствием, что утро вечера мудренее.
— В понедельник мы вместе обязательно придумаем что-нибудь сногсшибательное. Кутайкин упадет, обещаю. Не сердись, Вася, но сейчас уже слишком много времени, а у меня еще есть дела вне дома.
* * *
— А где вы будете прятаться? — спросила Ардочка, когда Софья явилась к ней вся в черном, с фонариком и деревянным молотком в пакете.
— Сейчас я все здесь обследую, — пообещала та и принялась расхаживать по помещению.
— Да что обследовать? — пожала плечами хозяйка, длинно зевая. — Кроме шкафа, здесь нет мебели в ваш рост. — Давайте скорее, я спать хочу.
— А в шкафу у вас что? — спросила Софья.
— Всякая ерунда, ее можно вынуть.
Ардочка стала освобождать крайнюю секцию шкафа от рулонов бумаги и связанного в пучки багета, а Софья расхаживала вокруг и тревожно поглядывала на часы.
— Насколько я поняла, если Лео явится, он без промедления полезет в компьютер, — уточнила она.
— Да-да, только он не явится. Вы же видите, на улице уже ночь!
— А у него есть ключ?
— Нету.
— А он умеет отключать сигнализацию?
— Не умеет. Вы со всех сторон проигрываете.
— Ну, не может быть, чтобы я ошиблась, — выпятив губу, сказала Софья, И, вспомнив про Романа, добавила:
— Я теперь столько знаю о мужчинах!
Софья принялась устраиваться в шкафу, а Ардочка тем временем переоделась в совершенно нелепую розовую пижаму и расстелила постель.
— Я иду спать, спокойной ночи! — сказала она, подрагивая шелковыми бантиками. Бантики были у нее на горловине, на рукавах и на груди. Когда она повернулась, оказалось, что на штанах тоже есть бантики. Софья фыркнула и засунула в шкаф бархатный пуфик. Ей казалось, что она устраивается со всеми удобствами.
Однако, когда Ардочка погасила свет и, повозившись, затихла на своем диване, Софья поняла, что провести ночь в шкафу, пусть даже и на пуфике, — задача не из легких. Через полчаса ей захотелось размять ноги. Еще через пятнадцать минут она поняла, что если не подвигает ими, то просто завизжит во весь голос. Она открыла дверцу шкафа и, высунув ноги наружу, принялась вращать ими во все стороны. Потом подумала, что если Лео вдруг неслышно проберется в студию и, приучив глаза к темноте, увидит летающие ноги, он перепугается и забудет о фотографиях.
Втянув конечности обратно в шкаф, Софья поняла, что пятая точка, покоившаяся на пуфике, совершенно онемела. Поерзав, она почувствовала, что снизу в ее тело впиваются тысячи иголочек. Она принялась щипать себя и постанывать при этом. Словно в ответ ей Ардочка захрапела на своем диване. Да так громко, что Софья поначалу даже не поверила, что тщедушная женщина может издавать звуки такой мощи. «И этот сурок в бантиках еще грезит о молодом любовнике!» — возмущенно подумала она.
К часу ночи Софье неудержимо захотелось спать. Она начала клевать носом и пару раз тюкнулась им в собственные колени. Потом включила фонарик и посмотрела на часы. Прошло еще так мало времени! В тот же миг в желудке у нее явственно заурчало. «Вот только этого мне не хватало!» — подумала она с досадой. Желание покушать между тем все нарастало. К двум часам ночи оно приняло угрожающие размеры. Живот теперь разговаривал с ней ворчливым тоном, словно в нем сидела сердитая собака.
32 
