30 
Гревилл оглядел маленькую, заваленную хламом контору и помрачнел. В отличие от сверкающего чистотой офиса Джонатана Уиппла помещение Клэйберна выглядело таким же неопрятным, как его хозяин. Бумаги были в беспорядке разбросаны по выщербленному столу, пол завален мотками шерсти и пряжи, и все было в такой грязи и запустении, что хорошей хозяйке потребовалась бы неделя, чтобы навести здесь порядок. Неряшливая мятая одежда Клэйберна выглядела так, будто он носил ее не снимая добрых две недели. Эриел тотчас же невзлюбила его. Мрачность Гревилла усугубилась.
– Здесь нужно все привести в порядок, мистер Клэйберн. В первую очередь это относится к людям, занимающим ответственное положение. Надеюсь, вы изыщете способ решить эту задачу. Если же для вас это сложно, вам придется искать другое место.
От мясистых щек управляющего тотчас же отхлынула краска, а кончик его носа сохранил ярко-красный цвет и казался распухшим. Нос отца Эриел всегда выглядел так же, и она заподозрила, что Уилбур Клэйберн злоупотребляет спиртными напитками. Этот кругленький человечек изо всех сил старался собраться с мыслями.
– Думаю, вы хотели бы взглянуть на фабрику, – сказал он мрачно.
– Для того я сюда и приехал, – ответил Гревилл и обратился к Эриел: – Вы предпочитаете подождать меня здесь или побудете в коляске?
Раз уж она оказалась здесь, ей захотелось увидеть все.
– Я предпочла бы присоединиться к вам, милорд, если не возражаете. Я никогда не бывала на текстильной фабрике. Мне хотелось бы посмотреть, как она работает.
Граф выдержал краткую паузу, потом кивнул:
– Как пожелаете. Но предупреждаю вас, ваше прелестное платье может пострадать.
Ее удивила эта похвала ее платью. На ней было то самое платье, которое она надела на ужин вчера вечером. Она гадала, были ли его слова особой формой напоминания, что и за это платье было заплачено им.
– Я постараюсь быть осторожной.
– Боюсь, мне следует предупредить вас, – вмешался Клэйберн, – что фабрика стала совсем не такой, как была прежде. Как вам известно, доходы упали. Владелец потерял интерес к ней, и предприятие пришло в плачевное состояние.
Граф только пожал плечами:
– То, что для одного человека убыток, для другого выигрыш. Так пойдем?
Клэйберн пошел первым, показывая дорогу, время от времени поглядывая на Эриел, по-видимому, пытаясь угадать, в каких отношениях она состоит с графом. Эриел не была уверена в себе, и ей трудно было осуждать управляющего за его любопытство.
Место оказалось мрачным. Куда бы Джастин ни бросил взгляд, везде замечал мусор и кучи пыли. Пыль плавала в воздухе, и дышать было трудно. Земляной пол длинного трехэтажного строения был почти целиком занят огромным колесом. Оно вращалось с помощью воды из пруда, и это давало возможность получать энергию для работы на верхних этажах. Колесо раздражающе грохотало, а пол был грязным и нуждался в основательном мытье со щелоком. Поднявшись по дряхлой деревянной лестнице, они с риском для жизни добрались до второго этажа. Перед ними предстала такая же картина, как и внизу: всюду мусор и грязь. Ряд за рядом стояли прядильные машины «Дженни». Их было много, они располагались вплотную друг к другу, а вдоль рядов ходили обслуживающие их рабочие.
Едва сдерживаясь, чтобы не выбраниться, Джастин, недовольный скученностью и скверными условиями работы, обратился к Эриел, стоявшей рядом с ним неподвижно и тихо.
– Может быть, вам лучше вернуться в коляску? – спросил он мягко, прочитав на ее лице замешательство.
– Я хочу увидеть остальное, – ответила она, упрямо покачав головой.
– Вы уверены?
– Да.
Джастин не стал возражать. Если она пожелала его сопровождать сюда, такова была ее воля. Однако от него не укрылось, как тяжело ей видеть бедственное положение рабочих. Он сосредоточил внимание на окружающем, и его вопросы Уилбуру Клэйберну посыпались один за другим. С каждым ответом управляющего он мрачнел все больше и больше. Они поднялись на следующий этаж, третий, где хрупкие деревянные полы едва выдерживали вес переполнявших это помещение людей. Мужчины и женщины сортировали здесь пряжу на полу.
Джастин на мгновение пожалел, что связался с этой фабрикой. В любом обозримом уголке этого помещения рабочие склонялись к пряже или тюкам, дыша смрадом и дымом, и на каждом лице нетрудно было разглядеть печать отчаяния.
– Здесь так темно, – сказала Эриел почти шепотом. – Неужели нельзя было построить здание с бльшими окнами?
30 
