32 
– В будущем я намерен работать не только с шерстью, но и с хлопком. А это значит, что нам понадобится больше ткачей. Работа сдельная, соответственно и оплачивается. Поэтому некоторые из них могли бы делать ее дома, если бы жили в сносных условиях, а, насколько я мог заметить, это не так.
Теперь глаза Эриел заблестели еще ярче.
– Но ведь это в вашей власти. Разве нет?
– Да, если удастся построить им дешевое жилье.
– Я думаю, милорд, что и мораль, и продуктивность труда можно было бы поднять таким образом.
Джастин разглядывал жалкие неухоженные домишки, в которых ютились семьи рабочих.
– Возможно, вы правы.
Эриел одарила его такой ослепительной улыбкой, что ему показалось, будто солнце ворвалось в окно коляски.
Неосознанно Джастин ответил ей улыбкой, а это случалось с ним так редко, что мускулы вокруг рта у него свело. Потом его улыбка потускнела. Он желал заполучить ее в свою постель, но вовсе не собирался внушать ей необоснованные надежды. Он был таким, каким был, вовсе не филантропом, готовым умиляться и сострадать так, что сердце начинало кровоточить. Она должна была научиться принимать это.
– Вы считаете все эти новшества добрыми деяниями?
– Конечно. – Она продолжала улыбаться, будто знала нечто большее.
– Я собираюсь делать это не из одного сострадания к рабочим. Я думаю, что это принесет мне доход.
– Да, милорд, – ответила она, и постепенно улыбка на ее губах истаяла.
– Я просто хотел быть уверен, что это выполнимо.
Эриел только кивнула. Она замолчала и принялась смотреть в окно. Джастин откинулся на подушки экипажа и закрыл глаза, стараясь забыть ее ослепительный взгляд и солнечную улыбку, так согревшие его. Улыбку, которую она подарила ему, когда подумала, что он заслужил ее.
В тот же день граф вернулся на фабрику и пропадал там до вечера. На следующий день они уехали из Кадемона и направились домой. Лорд Гревилл был молчалив и погружен в свои мысли. Он просматривал конторские книги. Эриел подозревала, что этой работой он занимался накануне до глубокой ночи. Под глазами его появились темные круги, и лицо казалось усталым. В течение нескольких часов он был так глубоко погружен в свои мысли, что, казалось, он забыл даже, где находится.
– О чем вы думаете? – спросила она наконец, не в силах больше выносить столь затянувшегося молчания.
Гревилл поднял глаза, пытаясь очнуться от своих мыслей.
– Если быть честным, то я думал об этих чертовых фабричных счетах. Я надеялся покончить с ними, как только мы доберемся до гостиницы, но для этого мне снова не придется спать полночи.
– А что вы, собственно, делаете?
– Проверяю цифры. Строю планы насчет изменений, которые хочу внедрить на фабрике.
Эриел просияла:
– Если дело в этом, почему вы не разрешите мне помочь вам?
Он покачал головой:
– Думаю, едва ли вы…
– Почему бы и нет? Вы же знаете, что с цифрами я в большой дружбе. Я могла бы сэкономить вам кучу времени.
Он принялся так внимательно разглядывать ее, что ей с большим трудом удалось усидеть и не съежиться как сухой лист. Вероятно, ей не следовало предлагать свою помощь. Ведь ей придется работать с ним допоздна, и они в его комнате будут наедине.
– Вы сказали, что умеете быстро умножать и делить. Как вы это делаете?
Эриел улыбнулась:
– Нет простой формулы. Это сочетание нескольких операций или даже трюков. Каждый зависит от числа, которое вы имеете в виду. Например, для того чтобы умножить на двадцать пять, вы делите любое число, которое вы имеете, на четыре и добавляете нужное количество нулей.
– Например?
– Ну, умножим двадцать восемь на двадцать пять. Для этого вам нужно просто разделить двадцать восемь на четыре, в результате получается семь. После этого вы прибавляете энное количество нулей, сколько вам требуется. По-видимому, семьдесят недостаточно. Ответ будет семьсот.
Он сам произвел необходимые подсчеты в уме, и губы его изогнулись в улыбке.
– Но это же просто трюк.
– А вам известен скорейший способ умножить двузначное число на одиннадцать?
– Нет, но я надеюсь, что вы поделитесь им со мной.
– Если бы нам надо было умножить одиннадцать на двадцать четыре, то у нас получился бы пробел между цифрами два и четыре, добавьте два – получится шесть, вставьте эту цифру в середине, между двумя вашими. Ответ будет двести шестьдесят четыре. Конечно, если число в середине окажется больше одной цифры, вам придется изменить тактику. Одиннадцать умножить на тридцать восемь, например, даст вам цифру четыреста восемнадцать.
32 
