103 
– И брак с богатым и красивым мужчиной, – смеясь добавила Мирель, – И обучение вашему языку темноволосой девушки…
– И ее темноволосого брата, – добавила Розали, глядя на Гильома. – Теперь ты будешь учить английский язык.
– Пока я с успехом обходился своим родным языком, – ответил он.
– Я уверена, что твой французский приведет в восторг многих англичанок, – заметила Розали. – Но они вряд ли поймут хоть слово!
– Э-э.., тогда, ради английских женщин, я, пожалуй, немного поучусь.
Это было сказано таким великодушным тоном, что Розали и Мирель расхохотались.
Между тем они подошли к разноцветному шатру, но Гильом вдруг остановился и нахмурился.
– Мира… – сказал он, что-то быстро ища в кармане. – Ты помнишь, где продаются твои любимые апельсины в сиропе?
– Да, конечно, – ответила Мирель, с недоумением глядя на него. – А почему ты…
– Кажется, я обронил там свой кошелек, когда последний раз доставал его и платил за сладости. Не могла бы ты сбегать и поискать его?
– Да, конечно, но ведь мы собрались…
– Я пойду с мадемуазель, а потом мы подождем тебя здесь. Вы согласны, мадемуазель?
– Да, – ответила Розали. – Но если ты предпочитаешь подождать, пока Мирель…
– Не надо, не ждите меня. – Мирель в нетерпении тряхнула головой. – Гильом, это не похоже на тебя!
Она с нежностью посмотрела на брата.
– Я думаю, ты рад, что завтра мы едем в Англию.
– Да, конечно… Поторопись, Мира, пока кто-нибудь не воспользовался моей оплошностью.
Мирель кивнула и быстро пошла к торговым рядам.
Розали задумчиво посмотрела ей вслед.
– Хорошо, если бы она нашла его.
– Думаю, она постарается, – ответил Гильом, откидывая полог пышно расцвеченного цыганского шатра.
Розали неуверенно переступила порог, моргая из-за неожиданного мрака, царившего внутри. Когда наконец глаза ее привыкли к темноте, она увидела в центре небольшой стол, покрытый цветной шалью, на нем лежали карты, магический шар и несколько незажженных свечей.
Прочая мебель была плохо различима в темноте и стояла где-то в глубине помещения.
Присмотревшись, Розали увидела сидящую в углу женщину. Пышные ее волосы были стянуты широкой лентой, она улыбалась.
– Добро пожаловать, – приветствовала она вошедших.
В помещении было душно, казалось, веселая ярмарка и теплый солнечный свет остались очень далеко.
Нехорошее предчувствие шевельнулось в сердце Розали – она начала догадываться, что стоит на пороге некой опасности, и ей вдруг захотелось поскорее выйти отсюда, бежать, забыть обо всем этом…
– Уйдем отсюда, Гильом, – прошептала она, но он лишь ободряюще погладил ее по плечу и вдруг с силой сжал ей запястья.
Розали в смущении хотела было вырваться, но он заломил ей руки и связал их крепкой веревкой.
– Остановись! Что ты делаешь? – закричала она, пытаясь освободиться, но Гильом, слегка ударив ее по лицу, крепко завязал ей рот носовым платком, потом связал нога, и Розали поняла, что попала в хитро расставленную ловушку, словно муха в гибельную паутину.
Гильом легко поднял ее. Лицо Розали исказилось страхом и гневом.
– Не волнуйтесь, леди Ангел, – произнес он, осторожно кладя ее на тонкий матрац на полу.
Как в тумане, Розали различала, что женщина двигается в темноте, убирая со стола карты и свечи.
– Слушайте меня внимательно. Никто не сделает вам ничего дурного, – сказал Гильом, не глядя ей в глаза.
Он помолчал несколько мгновений, показавшихся Розали вечностью.
– Простите, – снова раздался его шепот. – Мир жесток, но вы – ангел, а они не принадлежат к земной жизни, ведь здесь так много несчастных грешников, таких, как я.
Мира и ваш любимый Рэнд, которым нужно драться, чтобы выжить. Я должен был это сделать ради себя и Миры.
Мы с ней теперь богачи, и уж я позабочусь о ней получше, чем вы собирались сделать это в Англии.
Розали попыталась было что-то сказать, но лишь беспомощно закрыла глаза.
– Подумайте о ней, – продолжал Гильом. – Я знаю, вы любите ее. Вы не хотели быть с ней жестокой, милый ангел, но были, невольно вселив в ее душу надежду на то, что она, может быть, достойна лучшей доли. Вы учили ее английскому языку и тому, как правильно держать чашку, дарили ей дорогие наряды.., и она начала мечтать о том же, о чем мечтали вы, но если для вас это – ощутимая реальность, то для нее – лишь несбыточные грезы. Вы думаете, она будет нужна кому-то больше, чем на ночь любви?
103 
