33 
Рэнд закрыл глаза. Его пьянил чистый, едва различимый аромат ее кожи, шелковый водопад волос, касавшихся его лица в быстром кружении. Ее невесомое тело было так близко, что он едва сдержался, чтобы не укусить слегка мочку ее маленького уха.
– А это, – шепотом произнес он, чуть касаясь губами ее виска, – это венский вальс, самый "опасный" из всех.
Он кружил ее по залу в таком стремительном темпе, что она не успевала ни думать, ни даже дышать. Ее легкие юбки обвивались вокруг его ног с каждым новым поворотом, и затем падали, снова взлетали и опять опадали. Она чувствовала головокружение и какой-то неописуемый восторг.
– Рэнд, – сказала она наконец слабым голосом, – я сейчас упаду.
– Не бойся, я держу тебя.
Он смотрел на нее как-то по-особенному, не так, как раньше. Улыбка медленно сошла с губ Розали, когда она поняла, что они уже не танцуют, а просто стоят в объятиях друг друга. Рэнд осторожно поправил волосы Розали и, убрав локон, поцеловал ее в лоб как ребенка.
– Зачем ты сделал это? – прошептала Розали.
Рэнд помолчал немного, словно собираясь с мыслями, и ответил:
– Как сказано: "Я был невежлив, выбирая тебя и не поцеловав еще тебя ни разу…"
– Шекспир, – кивнула Розали. – Генрих II.
– Генрих VIII, – поправил Рэнд. – Я вижу, ты не теряла времени даром!
– ..читая Шекспира и еще какие-то довольно гадкие стишки сомнительной подлинности.
– Ах, вот что, – улыбнулся Рэнд. – Полагаю, ты не придала этому особого значения.
– Но кому-то, по-моему, это было дорого, – Я почти не знал ее.
– "Его лицо прекрасно, словно небо…" – ехидно процитировала Розали. – "Весной бутоны распускаются, но он так холоден, как зимнее ненастье".
Рэнд с улыбкой смотрел на нее, пораженный этим ярким, вопрошающим взглядом пытливых глаз. Он был абсолютно уверен, что Розали хочет знать о его прежних увлечениях. Это хороший знак.
– Тут нет ничего интересного, и вообще это неподходящая тема для тебя, – сказал Рэнд. Как он и ожидал, любопытство Розали возросло еще больше.
– Неподходящая, – повторила она. "Неужели он всерьез считает, что моя девическая скромность будет оскорблена такими рассказами?" – думала она.
– Боже мой, о чем ты говоришь! Можно подумать, я только что прибыла сюда из женского монастыря!
– О да, прости, пожалуйста!
Внезапно его настроение изменилось.
– Ты же прекрасно осведомлена во всем, что касается страсти, не так ли? – саркастически спросил он.
Розали знала, что Рэнд думает сейчас о том роковом утре в Лондоне. Почувствовав внезапный странный жар, она отступила от него на шаг, поправила волосы и молчала, стараясь думать о другом. ,.
Музыка между тем замедлялась, затихала и наконец смолкла. Аннет закончила играть.
– Рэнд!
– Да?
Она помолчала, как бы собираясь с духом, и спросила:
– Когда мы поедем в Англию? Скоро?
– Я.., нет, не скоро. Во всяком случае, пока не прибудет следующая партия товара из Нового Орлеана. А еще мне нужно будет заключить договор с одной французской фабрикой по производству шелка. А почему ты спрашиваешь?
– Ведь мы не будем жить здесь вечно. Я просто хотела узнать, когда мы едем.
– Думаю, недели через две-три.
Розали кивнула.
– Мне все равно.
– Тебе плохо здесь? – спросил он, и тысячи ответов готовы были сорваться с ее языка.
"Нет. Да. Я была так счастлива несколько минут назад.
Я радуюсь, когда ты улыбаешься мне и когда я вижу тебя утром после ночи, проведенной врозь, и когда ты смотришь на меня и пытаешься угадать мои мысли. Я так рада быть здесь, рядом с тобой. И я грущу, зная, как мы далеки друг от друга, это делает меня такой жалкой, такой несчастной".
Опустив глаза, Розали молчала. Затем, вздохнув, повернулась и вышла из комнаты. Рэнд молча подошел к двери и растерянно смотрел ей вслед.
На следующее утро Рэнд сказал Розали, что они, вероятно, опять отправятся в Кале, чтобы еще раз навестить Браммеля.
Несмотря на неудобства долгого путешествия, Розали с нетерпением ждала этих приятно-растянутых, неспешных часов, проведенных с Бо, наполненных невинными сплетнями и чудесными рассказами. Зная, как щепетилен был Браммель в вопросах моды, Розали хотела выглядеть как можно лучше. Она тщательно уложила свои роскошные волосы и выбрала нежно-голубое платье.
Все наряды от мадам Мирабе выглядели безупречно и прекрасно сидели на ней, но это платье, богато украшенное орнаментом из золотой и серебряной тесьмы, было особенно прелестным. Юбка на нем была отделана атласной лентой и большими миткалевыми воланами. Но проблема заключалась в том, что Розали требовался более узкий корсет, чтобы платье могло застегнуться. Отчаявшись сама справиться с этим, Розали вышла в гостиную.
33 
