очень нудно 
45 
Рэнд улыбнулся.
– Это зависит от того, сколько времени тебе понадобится, чтобы собрать свои вещи.
– Сколько времени понадобится мне?.. – ошеломленно повторила она.
Рэнд не мог сдержать улыбки.
– Если, конечно, ты хочешь ехать.
Розали вдруг все поняла, но, пытаясь скрыть свою неудержимую радость за маской нерешительности, только сказала:
– Это, наверное, ужасно скучно – разговаривать с каким-то старым господином об этих пароходах?
Она была сейчас так похожа на маленькую французскую кокетку, что Рэнд с трудом подавил в себе желание схватить и зацеловать ее до бесчувствия.
– Скучно? – проговорил он задумчиво. – А ты когда-нибудь плыла вверх по Сене на большом грузовом пароходе?
Гуляла по Мэйсон-Дор? А может, ты была в "Комеди Франсез" или танцевала всю ночь напролет до самого рассвета?
– Нет, – чуть дыша прошептала Розали, – Ну, тогда тебе не будет скучно. Иди собирайся.
Рэнд усмехнулся, глядя, как она стремительно выпорхнула из комнаты и устремилась в свою спальню.
Теперь он начал понимать, как ему следовало обращаться с прелестной мисс Беллью-Браммель. Хорошо, если она и впредь так же легко будет поддаваться искушениям.
* * *
Париж открылся перед Розали как нечто совершенно невиданное.
Казалось, каждая узкая, убого мощенная улочка здесь бурлила и ликовала, полная радостного шума, ярких красок, причудливых форм, музыки, доносившейся из театров, и громких голосов спорящих интеллектуалов, завсегдатаев маленьких кафе. Недаром говорится, что Париж – город тех, кто волен говорить и делать все, что им нравится.
По приезде Рэнд нанял экипаж, и за двадцать четыре франка они доехали до фешенебельного отеля "Де Билль", построенного еще в шестнадцатом веке на правом берегу Сены.
Розали изо всех сил старалась соблюдать приличия и не слишком высовываться из окна экипажа всякий раз, когда Рэнд обращал ее внимание на странные и одновременно восхитительные сцены по дороге в отель, на открытые летние рестораны, на недостроенную громаду Триумфальной арки, на сад Тюильри и Пале-Рояль с маленькими магазинчиками, приветливо распахивавшими свои двери перед проходившими мимо туристами. На правом берегу возвышались уединенные виллы аристократов, и весь город полнился неповторимыми ароматами изысканной пищи.
В первый же вечер Рэнд повел Розали на большой бал, на котором присутствовала самая разнообразная публика, – карточные шулера и аристократы, проститутки и ослепительные леди, перемешавшиеся сейчас между собой так, что границы, всегда разделявшие их, стерлись.
По обе стороны зала располагались большие оркестры, и звуки скрипок, кларнетов и флейт, доносившиеся из-за массивных готических дверей, были слышны уже недалеко от дворца, в парковой аллее, освещенной разноцветными бумажными фонариками.
После первой кадрили Розали подошла к столу и, взглянув на закуски и вина, разочарованно поморщилась:
– Одно лишь теплое пиво…
И вдруг Рэнд поставил перед ней бокал с холодным лимонадом.
– Ты что, волшебник? – рассмеялась она и быстро выпила половину бокала, осторожно осмотрев, не упала ли капелька на длинные перчатки и прелестное платье с завышенной талией и рукавами с буфами.
Оно было небесно-голубым и на первый взгляд могло показаться весьма скромным, если бы не глубокое декольте, приковывавшее внимание каждого, кто смотрел на нее.
А легкая вставка из валансьенских кружев ничуть не прикрывала соблазнительных форм.
– Будь осторожнее, – проговорил Рэнд, беря со стола свежее пирожное. – Возможно, я скоро пригожусь тебе.
– О да, – согласилась Розали, откусывая краешек бисквита и позволяя Рэнду доесть остальное. – Ты здесь самый лучший танцор! – восхищенно сказала она.
Они вернулись в зал, и под многочисленными любопытными взглядами Рэнд кружил ее в танце, но странно – Розали совсем не было стыдно, что все видят ее в объятиях Рэнда. Он улыбнулся, удивляясь ее свободе и раскованности, видя в этом что-то необычное и крайне интригующее.
Казалось, Розали вновь, уже в который раз, изменилась с тех пор, как они приехали во Францию.
– О, Розали, я танцую только благодаря тебе!
– Не правда, – возразила она. – Я хорошо знаю свои способности, и ты их явно преувеличиваешь.
– Это ложная скромность, ты просто напрашиваешься на комплименты!
45 
