Последние отзывы

  66  

– Я никогда не видела такой красоты, такого покоя, – сказала Розали, глядя из окна экипажа на синий простор Луары. – Я читала когда-то, что она неистовая, бурная.

Она наклонилась ближе к окну, чтобы лучше видеть меняющиеся пейзажи.

– Луара разная, – ответил Рэнд. Солнце падало на его лицо, отчего глаза его казались золотистыми. – В Нанте она, как и Сена, полна судов и пароходов, в Орлеане послушно течет неглубоким медленным потоком. Но, как только ты поверишь, что она покорная и тихая, вот тут-то Луара и забурлит!

Рэнд улыбнулся.

– Непредсказуемая, как женщина, – добавил он.

– Непостоянная, как мужчина, – тут же поправила его Розали, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

Он засмеялся, радуясь, что она становится прежней, и продолжал шутить и играть с ней, словно с маленьким котенком.

Мирель, сидя напротив них, тоже смотрела в окно.

– Да, – сказала она, – Луара непредсказуема. Когда она затопляет виноградники и долины, крестьяне считают это Божьей карой. А ближе к океану она становится большой, глубокой. Мне это не очень нравится. А в Турине Луара тиха, безмятежна…

Мирель вдруг замолчала, заметив, что Рэнд внимательно смотрит на нее.

– Мирель, – медленно проговорил он. – Ты слишком много путешествовала для простой горничной.

– Мы с Гильомом ездили по всей Франции, – смущенно произнесла она, опуская глаза.

Розали вдруг почувствовала сострадание и жалость к девушке. Она сама хорошо знала, что такое одиночество. У Мирель не было родителей, которые бы пожалели и позаботились о ней.

О брате она сказала только, что он нашел новую работу и уехал. И как ни старались Розали и Рэнд узнать что-нибудь еще, Мирель упрямо молчала.

Что-то загадочное было во всем этом. Ее умение читать и писать, ее сообразительность – все это было удивительно для девушки ее возраста и происхождения и возбуждало любопытство.

– Мирель, откуда ты родом? – спросила Розали.

Девушка покачала головой.

– Я не знаю, и Гильом сказал, что не помнит. Когда-то мы целый год провели в Турине, так что можно сказать, что я из Турина.

– А что вы делали там? – снова спросила Розали, с улыбкой глядя, как Мирель неопределенно пожимает плечами.

– Все, мадемуазель. Я все умею делать. – Мирель улыбнулась им обоим улыбкой счастливого, довольного жизнью человека и снова принялась смотреть в окно.

– Я и не сомневалась в этом, – тихо сказала Розали Рэнду, и он согласно кивнул.

– Она нравится мне, если ты довольна ею, любовь моя.

Слова эти были сказаны им машинально, почти случайно, но они нашли отклик в восприимчивой душе Розали. "Любовь моя"… Однажды он уже обращался к ней так в порыве страсти, слова эти проникали в нее, как нежнейшая ласка, и она тихонько устроилась, положа голову на плечо Рэнда, радуясь этой тихой близости… А экипаж между тем все катил вдоль синего простора Луары, Насколько проще и легче было бы жить, полюби она какого-нибудь доброго простого человека – служащего банка, пекаря или портного, кого-то, чьи поцелуи были бы только приятными, а не опустошающими, кто просил бы, а не требовал, кто выглядел бы всего лишь мило, а не вызывающе-чувственно и страстно. Она никогда не знала бы всех этих проблем и тревог, связанных с любовью Рэнда Беркли.

Ах, если бы она встретилась с человеком, который сделал бы ее жизнь спокойной, а не тревожной и тягостной, бурной и мучительно-сладкой!

Да, Рэнд был тем, о ком она когда-то мечтала, но как ошибалась она тогда, как неверно представляла себе подлинное счастье!

Она стала думать о замке д'Анжу, куда они скоро должны были приехать. Где-то в глубине ее сознания теплилась надежда, что, увидев замок, она, может быть, лучше поймет прошлое Рэнда, узнает все об Элен, услышит все недавние и давно забытые истории прежних его обитателей.

Она не представляла, как к ней теперь относится Рэнд, но, даст Бог, там, в замке, она сумеет понять это.

Чем ближе подъезжали они к замку д'Анжу, тем плодороднее становилась земля. Чуть размытая дорога уходила в сторону, прочь от синего течения Луары. Вдали виднелись темные очертания старого замка, и Рэнд взволнованно произнес:

  66