23 
Шона не понимала, что здесь могло подвигнуть маркиза на столь долгую поездку. А он, видимо, вновь отдался на волю сна, медленно двигаясь по проходу в направлении алтаря. Глаза его были прикованы к стене, на которой виднелись отверстия готических форм, оставшиеся, очевидно, от витражей.
Внезапно кто-то спросил по-французски:
— Чем могу быть полезен?
Обернувшись, Шона увидела невысокого полноватого мужчину, одетого довольно неряшливо, но с чрезвычайно доброжелательной улыбкой на лице.
— Мой друг хотел осмотреть церковь, — пояснила она. — Мы не знали, что она сгорела.
Эти слова сработали как нажатие на спусковой крючок. Мужчина в ужасе вскинул руки и заговорил с невероятной скоростью. Шона внимательно слушала, едва поспевая за его стремительной речью.
Маркиз подошел к Шоне.
— Что он рассказывает? — спросил он.
— Его зовут Пьер, и он рассказывает о пожаре, — ответила Шона, пытаясь разговаривать и слушать одновременно.
— Как это произошло?
— Это случилось около двенадцати лет назад. Он работал на кладбище, когда приехала молодая пара. Они явно от кого-то скрывались и хотели немедленно обвенчаться.
Его пригласили в качестве свидетеля. Он уверяет, что никогда не видел людей, которые бы так сильно любили друг друга. Точно весь мир принадлежал им двоим...
— Да, — прошептал маркиз. — Да.
— А затем, через несколько часов после их отъезда, сюда приехал другой мужчина, — продолжала Шона. — Он гнался за молодоженами. Узнав, что они здесь обвенчались, мужчина сказал, что больше никто не будет венчаться в этой церкви. И поджег ее.
— Господь всемогущий! — прошептал маркиз.
— Жертв не было, — быстро перевела Шона. — Но церковь сгорела дотла, и страшное предсказание исполнилось: с тех пор здесь не обвенчали ни одну пару.
— А как выглядел этот мужчина? — резко спросил маркиз.
— Как сущий дьявол, — перевела Шона. — У него было длинное, худое лицо и светлые, как песок, волосы.
Пьер вновь заговорил.
— Он говорит, что после пожара ухаживает за кладбищем, — пояснила Шона. — Теперь, когда его зрение с каждым днем ухудшается, это единственное, чем он может заниматься.
— Он совсем плохо видит?
— Да, — сказала она, передав вопрос. — Он может различить свет и формы предметов, но не видит черты лица людей.
Ей показалось, что маркиз немного успокоился.
Он достал из кармана золотую монету и вложил ее в руку Пьера.
— Какие еще подробности того дня сохранились в его памяти? — нетерпеливо спросил он. — Я хочу знать все.
Пьер повертел монету в пальцах.
— У нее были золотистые волосы, — вспомнил он. — Я видел, как они сверкали на солнце, когда девушка вбегала в церковь, держа за руку своего возлюбленного. Ее звали Анжела. Я помню, как мужчина говорил, что ее назвали в честь ангелов. Ей было не более восемнадцати лет. Ему, полагаю, около двадцати двух. Они были как малые дети...
— Да, — еле слышно подтвердил маркиз.
— Они громко смеялись. Для них это было что-то вроде забавного приключения. Конечно, они спешили — за ними ведь гнались, — но все равно не переставали смеяться. Они были вместе — и этого было довольно.
Шона перевела эту часть рассказа маркизу. Мертвенно-бледный, он выслушал ее молча, не в силах пошевелиться от потрясения.
— Уверен, что вы тоже никогда не видели людей, любивших друг друга сильнее, чем те двое, — вздохнул Пьер. — Они, казалось, узнали извечный секрет жизни, который делал их неуязвимыми для зла и несчастий. Иной раз я вспоминаю их и задаюсь вопросом: что же случилось с ними потом? Настиг ли их тот мужчина, который сжег церковь? Знаю лишь одно: их любовь сохранилась. Такая любовь умереть не может.
Пьер заговорил очень медленно, и Шона догадалась, что теперь даже маркиз понимает смысл произносимых слов. Лицо его оживилось.
— Вы правы, — сказал он. — Любовь не может умереть.
Он отвернулся и зашагал прочь.
— Это были его друзья? — спросил Пьер.
— Да, — с грустью в голосе отозвалась Шона. — Полагаю, что так.
Пьер вернулся к работе. Шона оставалась на месте, не сводя глаз с маркиза. Тот вновь направился к остаткам алтаря.
Там он остановился, и на миг Шону посетило видение: юноша стоял возле девушки, которую обожал, и золотые волосы невесты сверкали на солнце. Любовь, связавшая этих двоих, была настолько сильной, что превратилась в некий талисман.
23 
