108 
Сэр Роберт ответил ей продолжительным взглядом. И в этот момент сквозь кажущееся безразличие, отчужденность и высокомерие она увидела человека, испытывающего страшные мучения. Какое-то время, показавшееся вечностью, они стояли и смотрели друг на друга. Сильвия не заметила, как все вокруг растворилось, и они оказались на какой-то другой планете, принадлежащей только им двоим – мужчине и женщине… Ничто другое сейчас не имело для них значения…
Напряжение между ними нарастало. Магнетизм, исходящий от сэра Роберта, манил и притягивал ее с такой неимоверной силой, что ему невозможно было сопротивляться. Она стояла, не двигаясь, слегка разомкнув губы. Но внезапно сэр Роберт резко отвернулся и, издав какой-то возглас, показавшийся ей, не то стоном, не то проклятием, стремительно покинул ее.
Сильвия прислонилась к стене. Каждый нерв в ней был напряжен до предела, и силы, казалось, совершенно оставили ее.
Она снова увидела его через неделю. Все это время девушка даже не была уверена, что он дома, спросить же не решалась из гордости. Люси не заметила его отсутствия. Пока Сильвия была рядом, девочка не думала ни о ком другом.
– Я никогда не видел, чтобы ребенок был к кому-нибудь так привязан, – как-то раз сказал Сильвии доктор.
–Думаю, это естественно, – задумчиво ответила она. – Ее мать умерла. А я единственный человек, который связывает ее с прошлым и с будущим.
– И все же, – не согласился доктор, – вы должны понимать, что такая привязанность чревата последствиями, мисс Уэйс. В конце концов, вам ведь когда-нибудь придется покинуть ее.
– Почему? – в удивлении подняв брови, спросила Сильвия.
Доктор улыбнулся.
– Ну, вы же женщина молодая и не лишенная привлекательности. Я не стал бы, держать пари, что вы не выйдете замуж и у вас не будет своих собственных детей.
Он сказал это весело, полушутя, но Сильвия почувствовала, как у нее покраснели щеки. Она отвернулась так поспешно, что наступила неловкая тишина.
«Я никогда не выйду замуж, – подумала она про себя. – Никогда, никогда!»
Сильвия, как клятву, повторила эти слова, оставшись одна в своей комнате. Она не могла представить, чтобы ее мужем был кто-то другой, а не он. А думать о нем означало снова возвращаться к тем старым вопросам и былым размышлениям, которые так мучили ее, и на которые она не могла найти ответа.
В чем был секрет Шелдон-Холла? Почему сэр Роберт ведет себя отчужденно, если он так же, как и она, понимает, что вся полнота жизни может, принадлежать им двоим? Ведь он любит ее. Сильвия была уверена в этом не менее чем в своем собственном чувстве к нему.
Да, она любила его, но существовал какой-то секрет, какая-то невидимая преграда, которая разъединяла их. И это было не различие в их положении, на что так часто указывала леди Клементина. Это было что-то другое, более глубокое, более серьезное, чем социальный статус или мнение женщины, которая с каждым днем старела и становилась все более сварливой и невыносимой. Эти дни она все время была чем-то недовольна. Из спальни чуть ли не каждую минуту доносился ее пронзительный голос. Она то и дело кого-то отчитывала и ругала, выискивала чью-то вину, бранилась и жаловалась. Пурвис ходила по дому с постоянно красными глазами, а младшие слуги, подавленные и испуганные, старались поскорее прошмыгнуть по коридору.
Однажды, когда Сильвия направлялась в комнату леди Клементины, чтобы сообщить об успехах Люси, она услышала сквозь закрытую дверь, с какой злостью мать и сын разговаривают друг с другом. Было слышно, как леди Клементина резко сказала: «Этот дом важнее, чем какие-то чувства. Здесь я принимаю решение».
Сильвия развернулась и убежала, почувствовав угрызения совести за то, что подслушивала, пусть даже это длилось несколько секунд. Но все равно она не могла забыть услышанного, потому что этот разговор стал подтверждением ее подозрения. Сэр Роберт упорно не желал слышать от матери о женитьбе и, отказываясь исполнить ее желание, доводил леди Клементину до белого каления.
Но все это, хотя и заставляло сердце девушки биться сильнее, казалось незначительным по сравнению с тем, что Люси была снова здоровой, почти такой же, как раньше. Она все еще оставалась худенькой, но, за то время, пока лежала в постели, очень вытянулась, а обстриженные во время болезни волосы отросли и курчавились коротенькими пушистыми завитками, которые обрамляли ее лицо, как яркий ореол. Она стала даже более красивой, чем была раньше, и до такой степени напоминала отца, что временами у Сильвии сжималось сердце от одного только взгляда на нее. Но вот характер у девочки был совершенно не такой, как у сэра Роберта: импульсивный, возбудимый и открытый.
108 
