очень нудно 
39 
«Ты ещё не проколол свою пушку?» – спросил Цыганков. «Пушка ещё на месте, – сказал Сашка. – Но осталось только три патрона». «Ничего, мне и одного хватит», – ответил Цыганков. Сашка даже не спросил, зачем Цыганкову пистолет. Просто отодвинул от стены стол, вытащил кусок плинтуса, обрезок половой доски. Просунул руку в тайник, достал сверток в целлофановом пакете. Цыганков сунул «ТТ» во внутренний карман куртки, пошел в кухню и заварил себе крепкого чаю, у Сашки предстояло сидеть всю ночь.
Ранним утром Цыганков добрался в район новостроек, вошел в парадное дома, где жил ненавистный торгаш Шипилов, задолжавший деньги за работу. Нажал на кнопку звонка, когда дверь открыла женщина в халате, врезал ей рукояткой пистолета промеж глаз. Цыганков вошел в квартиру, Шипилов, услышавший возню, выбежал в переднюю в каких-то педерастических трусах, красных в желтый горох.
«Ты мне должен деньги, – сказал Цыганков. – И ты их заплатишь», – он вытянул руку с пистолетом, наставив ствол на то самое место, которое скрывали красные трусы.
«Разумеется, разумеется», – Шипилов лишь покосился безучастными глазами на валявшуюся в дверях женщину, поднял руки вверх и стал задом отступать в комнату. Он открыл секретер, вытащил с верхней полочки пухлую визитку, дрожащими руками отсчитал несколько крупных купюр. «Вот полный расчет, – сладко пропел Шипилов. – Плюс проценты за потерянное время, плюс ещё немного подъемных». «Надо бы добавить», – заупрямился Цыганков.
Шипилов отдал те деньги, что ещё оставались в визитке.
Цыганков сунул капусту в карман. «Хорошо. А что ты мне подаришь на свадьбу?» – спросил он. «Ах да, на свадьбу, – Шипилов взял с журнального столика золотые часы с браслетом. – Господи, свадьба. Как я мог забыть? Такое событие. Поздравляю. Вот возьми, пожалуйста. Носи на здоровье».
Цыганков опустил часы в карман. «Тебе мой отчим привет передавал. С того света». Шипилов побледнел, как простыня после стирки. «С Новым годом», – Цыганков улыбнулся и нажал на спусковой крючок, пустив пулю в омертвевшее от страха сердце Шипилова. Затем бросил пистолет на ковер, вышел из квартиры, переступив через женщину, уже ожившую, шевелившуюся на коврике у двери.
Днем Цыганков приехал на вокзал, чтобы взять билет до Москвы, встретил там местную достопримечательность Хромого, прозванного так за то, что умел бегать быстрее милиционеров. «Куда направил лыжи?» – спросил Хромой. «В Сочи уезжаю, – бездумно бухнул Цыганков. – Сегодня должок получил с Шипилова». «С этого жлоба ты получил деньги? – выпучил глаза Хромой. – Как это?» «Очень просто, – поделился опытом Цыганков. – Пришел к нему с пушкой и ушел с деньгами. Светлая ему память».
Цыганков сболтнул лишнего, но главное, сболтнул не тому человек. Хромой – один из тех ублюдков, кто зарабатывает на жизнь, обирая пьяных на улице. Когда на следующей неделе он попался на краже, то первым делом заложил Цыганкова. Хромому оформили явку с повинной, а Цыганкова объявили в розыск.
Две недели Цыганков жил на частной квартире в Сочи и содержательно проводил время: ходил в пивную, каждый день посещал кинотеатр и смотрел на зимнее бурное море, которое увидел первый раз в жизни. Если не шиковать, денег хватило бы ещё надолго.
Но к исходу третьей Цыганкова взяли возле табачного ларька, где он покупал сигареты.
Глава восьмая
Из номера гостиницы «Россия» Климова отправили в изолятор временного содержания при одном из отделений милиции Центрального округа.
Первый допрос состоялся тем же вечером. Следователь Сердюков, мужчина средних лет невыразительной внешности с тусклым голосом, задал полтора десятка вопросов, исписав кудрявым старушечьим подчерком всего-то три неполных страницы протокола. Сердюков часто вздыхал и поглядывал на часы, видимо, куда-то безнадежно опаздывал.
Климов, ошарашенный и подавленный, отвечал сбивчиво, путался в словах, перескакивал с одного на другое. Да, он провел ночь в гостиничном номере. Да, это он пригласил девушку. Да, они с Леной познакомились в ресторане. Да, да, да… Но он не убивал. «Хорошо, – сказал Сердюков. – На сегодня достаточно».
Следователь оказался не вредным мужиком, он разрешил Климову позвонить жене.
Маргарита, вопреки ожиданиям, не захлебывалась слезами, её голос в отличие от голоса мужа, не дрожал, был твердым и спокойным: «Я все знаю. Подробности мне рассказал Островский. Да, он разговаривал с каким-то чином из городской прокуратуры. Островский велел передать, что адвокатом у тебя будет лучший в Москве специалист по уголовному праву. Мы сделаем все, что в человеческих силах. Вытащим тебя из этого… Из этой истории». «Прости меня, Рита», – Климов вдруг испугался, что сам разрыдается.
39 
