очень нудно 
41 
Меркина спала и не была готова к активному сопротивлению, поэтому план преступника сработал – все прошло тихо. Никто из соседей не слышал криков или звуков борьбы в соседнем номере. Климов задушил девушку насмерть, но полной уверенности, что Елена мертва, все-таки не было. Тогда он взял нож, перерезал уже мертвой девушке горло и пищевод.
Этот вывод подтверждают эксперты: Меркина умерла от асфиксии, а не от ножевых ран. В руках следствия неопровержимые прямые доказательства вины Климова. Охотничий нож, которым была нанесена рана, и та самая удавка найдены оперативниками под кроватью.
На рукоятке ножа отпечатки пальцев Климова. Но это ещё не все. В портфеле Климова обнаружен двадцатисантиметровый обрезок той веревки, которой он задушил Меркину. А на его одежде микрочастицы капронового волокна, из которого изготовлена веревка.
Заключения экспертов готовы и подшиты к делу. У Климова ещё будет время ознакомиться с этими документами.
Совершив преступление, Климов, будучи сильно пьяным, завалился спать. Он не убийца со стажем, не отморозок. Это, так сказать, его первый, не слишком удачный опыт. Поэтому, проснувшись утром, он дал слабину: сначала не поверил своим глазам, а затем ужаснулся той картине, которую увидел: молодая девушка с выскочившим изо рта синим языком плавает в кровавой луже. Выскочил в коридор, напугал японского туриста и горничную.
«Так было дело?» – спросил Сердюков. «Я никого не убивал, – ответил Климов. – В моем портфеле не было ни удавки, ни ножа. И на кой черт мне обрезать конец удавки? Что веревка была коротка?»
«Ты можешь уйти в несознанку, – усмехнулся Сердюков. – Но от твоего признания уже почти ничего не зависит. Кроме, разумеется, длины лагерного срока. Доказательств, собранных следствием, на троих хватит. И ещё останется. Запомни: это прямые неоспоримые улики». «Но зачем мне брать нож и веревку на встречу с друзьями?» – спросил Климов. «Тебе виднее», – пожал плечами следователь. «А мотив, какой мотив убийства? – почти закричал Климов. – У меня же не было никакого мотива».
Сердюков грустно улыбнулся: «Тут я могу лишь догадываться. Скажем, ты разочаровал девушку в постели. Не оправдал ожиданий. Пострадавшая не лестно отозвалась о твоих мужских способностях. Этого достаточно, чтобы… Ну, убивают и за меньшее. Понимаешь? Кстати, как у тебя с потенцией?»
* * *
Климов обхватил голову руками. В эту минуту хотелось выхватить из-под себя табурет и запустить его в голову следователя. Но ничего тяжелее пачки сигарет под рукой не оказалось. Табурет привинчен к полу, телефонный аппарат, массивная мраморная пепельница намертво прикреплены к столу. И даже сам стол, который с места не сдвинешь, тоже к чему-то приклеен, прикручен, привинчен.
Сердюков достал из папки и положил перед Климовым какую-то бумажку: «Прочитай и распишись». Климов пробежал глазами постановление о привлечении его в качестве обвиняемого, подписанное прокурором. Он старался врубиться в смысл этой бумаги, но строчки запрыгали перед глазами, а буквы менялись местами.
«Следователь прокуратуры… Постановил: привлечь Климова Дмитрия Юрьевича в качестве обвиняемого по настоящему делу, предъявив ему обвинения в совершении преступления, предусмотренного ст. 105, частью первой УК РФ. Одновременно мне разъяснены права обвиняемого на предварительном следствии, предусмотренные статьей… Знать, в чем он обвиняется, давать объяснения по поводу предъявленного ему обвинения; знакомиться по окончании предварительного следствия со всеми материалами дела; иметь защитника…»
Климов так разволновался, что носом хлынула кровь.
Своего адвоката Климов увидел через неделю. Встреча состоялась в том же кабинете, где следователь Сердюков проводил допросы. Навстречу поднялся крепкого сложения человек, доброжелательно улыбнулся и стиснул руку Климова двумя пухлыми ладонями. Климов был знаком с адвокатом Михаилом Адамовичем Финкелем в прошлой вольной жизни. Последний раз они раскланялись на приеме в английском посольстве.
В течение следующих пятнадцати минут Климов окончательно понял, что дело его – совсем тухлое. Как объяснил адвокат, если бы женщину просто зарезали, нанесли единственную ножевую рану, оказавшуюся смертельной, можно было вести речь о несчастном случае, неосторожном убийстве или убийстве в состоянии аффекта. Но здесь просматривается некая система действий. Обрезок веревки в портфеле, нож…
41 
