55 
– Это еще что такое? – повернулся я к поднимавшемуся по склону кургана Шурику. – Не было ведь ничего такого здесь.
– Тундровая карликовая пальма – Шурик жестом заставил меня спрятаться за один из валунов и оглядел окрестности в бинокль. – Откуда-то с Севера занесли, так веришь, нет, скоро вокруг Форта все поля ею засеяны будут.
– Это еще зачем? – Здоровяк убрал бинокль в футляр, и мы начали спускаться с холма. – Понт от нее какой? Неужели в харчи?
– Да ну прям! Совсем нас никуда поставил, – фыркнул Шурик. – Масло у пальмы этой горючее очень, вот и выращивают. Лампады им заправляют, стволы и листья на ТЭЦ сдают. Колдуны так и вовсе суррогат бензина гнать приноровились. Чего, думаешь, у «газели» выхлопные газы так воняли?
– Дак мы теперь от поставок горючки из Города независимы?
– Ну как тебе сказать? – пожал плечами и поправил лямки рюкзака Ермолов. – Рубить пальмы – тот еще гемор. Они ж острые, заразы, чуть кто зазевался – раз! – и без пальцев остался. Да и растут, хоть и быстро, но не настолько, чтобы только на них полагаться. Хотя как ни крути, у Гимназии теперь проблем с бензином нет. Еще и нас с Дружиной снабжают.
– И что, никто у гимназистов еще ноу-хау не стырил?
– А чего там тырить? – усмехнулся Ермолов, старательно вышагивая строго посередине дороги, чтобы оказаться как можно дальше от заросших темно-синими растениями обочин. – Срубить, отжать, процедить, разбавить водой, прочитать коротенькое заклинание – и все дела. Только вот это самое коротенькое заклинание столько каратов на ведро жрет, что всем, кроме Гимназии, получается дешевле у горожан горючку купить.
– Понятно. – Я поежился под порывами ледяного ветра. Что за жизнь? Только-только в долине у Стылого озера отогрелся…
– То-то же, – хохотнул Шурик, хлебнул холодного воздуха и, закашлявшись, замолчал.
Настороженно косясь на выросшую вдоль обочин невысокую стену едва-едва колышущихся под порывами ветра длинных синих листьев, я поплелся вслед за ним. Вот ведь разрослись-то! И что самое паскудное – в зарослях этих не спрятаться: острые кромки пальмовых листьев такого пренебрежения к себе никому не спустят. Да они и разрослись наверняка так только потому, что их зверье не жрет.
Соскальзывая на обледенелой дороге, мы спустились по склону холма и заторопились к видневшемуся неподалеку лесу, опушка которого заросла высоченной зимней крапивой. Все верно – чем раньше уберемся с открытого пространства, тем лучше. И пусть щелкать клювом в северных лесах категорически не рекомендуется, схлопотать пулю только потому, что рейнджеры нагнали тебя посреди чистого поля, согласитесь, тоже совсем не весело. Как ни крути, от зверья отбиться всяко проще. Да и отдохнуть на опушке можно.
Вытащив из бокового кармана рюкзака Шурика пластиковую полуторалитровую бутыль, я внимательно осмотрел выведенные на ней черным маркером символы колдовского заклинания – ничего особенного, обычная «незамерзайка» – и, скрутив пробку, сделал несколько глотков. Обернувшийся Ермолов забрал у меня полторашку и, прополоскав рот, сплюнул воду на дорогу.
– Срезать будем? – уточнил я, глядя на прозрачно-голубоватые листочки северного клена. – Если напрямик – это по времени почти вдвое выигрыш.
– Почему нет? – сунув бутыль обратно в боковой карман рюкзака, пожал плечами Шурик. – После Дикой охоты все зверье по норам попряталось.
– Как бы только на снежных людей не нарваться, – припомнил я последний свой визит сюда и, настороженно озираясь по сторонам, сошел с дороги. От попытки всмотреться внутренним взором в заросли зимней крапивы заломило виски, но зато стало ясно, что за ставшими на мгновение прозрачными стеблями не скрывается ничего опасного.
– Не, они, пока лазурное солнце не взойдет, со Снежных пиков в этом году не двинутся, – уверенно заявил Шурик и начал пробираться по глубокому снегу вслед за мной.
– Почему это? – услышав про лазурное солнце, я вздрогнул и посмотрел в небо, подсознательно опасаясь увидеть над головой мерцающий холодным отблеском льда силуэт Цитадели. Да нет, ерунда это, не могла Стужа меня так быстро почуять. И все же на Севере задерживаться не стоит. А то как бы чего не вышло.
– А егеря городские им по осени геноцид вперемешку с холокостом устроили. Всего пара бочек боевых отравляющих веществ – и трех племен как не бывало. Мигом от Границы убрались, выродки, – добравшись до деревьев, Шурик скинул рюкзак на снег и уселся сверху, положив на колени АКМ. – Есть хочешь?
55 
