очень нудно 
126 
– А я помню, сколько у тебя взысканий, – голубые глазки Крошкина горели холодным огнем ненависти. – Недавно ты отказался выполнять мое, то есть редакционное задание. Не поехал в деревню, где бывший зэк заколотил в правлении и заживо сжег женщину-председателя. А ведь мог громкий материал получиться. Я должен был написать докладную на имя главного, что ты отказался выполнять задание. И я написал докладную. Ты получил выговор, ты все это помнишь – не придуривайся. В газете, как в армии: если не нравится задание, бери под козырек и беги его выполнять.
– А я не побежал.
– Ты ведь звезда балета, чего тебе попусту бегать, – Крошкин скрипнул новыми ботинками, показалась, зубами скрипнул. – Потом ты опубликовал интервью с правительственным чиновником, даже не завизировал у него материал. Он тебе доверял, ему нравилось, как ты работаешь. А ты зачем-то написал, что тот долгое время занимал убогий кабинет рядом с женским туалетом, иногда ошибался дверью, заходил не к себе в кабинет, а в женский сортир. А потом он получил повышение и перебрался в шикарные апартаменты, которые и занимает по сей день, больше дверью не ошибается. В результате ты поссорил нашу газету с большим, очень влиятельным человеком. Тот остался не доволен, звонил мне и главному. Мы обязаны были реагировать. Между прочим, этот правительственный хрен тоже мог подать в суд, но для такого босса судиться с газетой – несолидно. Вот тебе второй выговорешник. А ведь год, считай, только начался. И третий выговор тебе тоже обеспечен – за гадалку. Вот я и хочу спросить тебя, Дима, как нам жить дальше?
– И как нам жить дальше? – ответил вопросом на вопрос Росляков. – Лично я собираюсь жить, как жил.
– Как жил больше не получится, – Крошкин водил блестящими глазами по кабинету, будто что-то искал и не мог найти. – Главный сказал, что есть два варианта. Первый: мы расстаемся нормально, то есть ты пишешь по собственному. Второй вариант, ну, ты сам понимаешь, мы можем и власть употребить. Только зачем тебе пачкать трудовую?
– Здорово получается, – хмыкнул Росляков. – Я давно в этой газете работаю, сроду не имел взысканий. И вот год назад из другого отдела в наш отдел перешли вы. С тех пор, со дня вашего появления здесь, у меня начались неприятности.
– Провинился ты, а не я, – Крошкин покачал головой.
– А вы провиниться возможности не имеете, – Росляков ещё боролся с закипавшей в груди злостью. – Журналистские материалы вы не пишете, потому что не умеете этого делать. А вот докладные строчить – этот жанр вам знаком. Как только вам нужно получить заказную статью и положить в карман деньги – Росляков, вперед. Если что не так, уже готова докладная на имя главного. Скажите, на мое место вы уже пригласили человека?
– Это не имеет значения, – Крошкин фыркнул. – Для тебя не имеет значения.
– Да? – Росляков прищурился. – Подумай об одном: тот, кто придет на мое место, он что, станет готовить для тебя заказные статьи? Тебя вечно переполняют какие-то идеи, совершенно шизоидные. А в мой очерк о многодетной матери ты все-таки поставил свой паршивый заголовок «Я чувствую себя детородной машиной». Будь у этой женщины муж, он бы просто набил тебе морду. Разве ты не обидел человека на всю жизнь? Впрочем, она для тебя и не человек, машина детородная. Но взыскания ты не получил. К женскому дню тебе выписали премию.
– Прекрати разговаривать со мной в таком тоне, – щеки Крошкина налились красным цветом.
– Эти маразматические идеи сыплются из тебя, как мусор из дырявой помойки, а я должен реализовывать твои замыслы, – Росляков больше не сдерживал себя. – Подумай, найдешь ты ещё такого корреспондента, как я? Где ты найдешь такого дурака, который станет разнашивать твои сутенерские ботинки? И главное, где найдешь дурака, который станет выслушивать ахинею, что ты без конца порешь? Но в том-то и проблема, ты давно уже разучился думать, твои мозги атрофировались, превратились в тухлый студень. А знаешь, почему это случилось? Потому что в твою голову то и дело ударяет моча. Так сильно ударяет, что чуть из ушей не брызжет. Но они тебе и не к чему, мозги-то. Ты ими все равно пользуешься, когда нужно решить, с какого боку сегодня подойти к редакторской заднице, чтобы её вылить до зеркального блеска. Если нужно подумать о серьезном, думаешь тем местом, что ниже поясницы, – Росляков встал на ноги и пошлепал ладонью по обтянутым джинсами ягодицам.
Крошкин ошалело хлопал бесцветными ресницами и, не в силах справиться с отвисшей челюстью, глотал воздух широко раскрытым ртом. Он хотел подняться с кресла, но передумал, снова шлепнулся на сиденье.
126 
