Последние отзывы

  66  

– Выброси эту кашу из головы и живи дальше.

– Вам этого не понять, что творится тут, – Решкин ткнул себя пальцем в грудь. – Зубков унизил меня. Рита – не бесплатное приложение к моему члену. Она нечто большее. Отнять у меня эту женщину, все равно, что отнять у бизнесмена всю прибыль. Или отобрать водку у ханыги. Жизнь теряет всякий смысл.

– Недавно ты сам говорил, что все бабы одинаковы, как пивные бутылки.

– Это я про других женщин. Не про нее.

Решкин снял через голову майку, теперь из одежды на нем оставались джинсы, обрезанные бритвой чуть выше колена. Он снова отвернулся к окну. Все та же бесконечная степь. Сухое жнивье, до белизны выжженное солнцем, норы сусликов, бесцветное небо. Решкин раздумывал над тем, что сейчас самое время выкатить ведро пива. Но пива не найдешь и в ста верстах от этого места. Решкин привстал, высунул голову и плюнул на дорогу, плевок повис на заднем крыле. В таком поганом настроении хорошо шататься по темным улицам и выводить на углах домов непристойные надписи. Но вокруг не было ни одной стены, а в сумке не завалялся баллончик с аэрозольной краской.

– Эх, блин, – сказал Решкин. – В этой степи даже дерева нет, чтобы повеситься от тоски.

– Дерево я тебе найду, – пообещал Колчин.

– Буду очень благодарен. Очень.

Накануне, прилетев в Волгоград, они пересели в машину, водитель отвез их в частный дом на городской окраине, вложил в ладонь Колчина ключи и смотался. На дворе стояла синяя «десятка» с помятым крылом. В доме не чувствовалось запаха человеческого жилья, словно хозяева отмечались здесь раз в пятилетку. Вместо цветов на подоконниках слой пыли, на стенах ни одной застекленной фотографии в рамочке, нет даже будки сторожевой собаки. Правда, белье на койках свежее. Ближе к ночи появился смурной мужик, с лицом желтым, бесстрастным и совершенно неподвижным. Человек сильно смахивал на экспонат музея восковых, но в отличие от куклы умел разговаривать. Он вывел Колчина на порог, они о чем-то долго шептались. Кажется, спорили. Решкин, пытавшийся подслушать беседу, не понял ни единого слова.

Когда человек скрылся за калиткой, Колчин помылся в душевой кабинке во дворе, растерся полотенцем и, открыв холодильник, выставил на стол пару пива и банки рыбных консервов. Легли заполночь. В полутьме Решкин заметил, как Колчин сунул под подушку темный продолговатый предмет и отвернулся к стене. Что под подушкой? Бумажник? Или пистолет? Если так, от кого он задумал отстреливаться? Эта мысль почему-то долго не давала уснуть. Вдобавок ко всем неудобствам железная койка с панцирной сеткой, доставшаяся Решкину, пронзительно скрипела, стоило лишь пошевелить конечностью или перевернуться на другой бок. На чердаке пиликал сверчок, на дворе тонким серебряным голосом пела голосистая птичка. Решкин засыпал и снова просыпался.

Утром он чувствовал себя разбитым, как старая телега, в которую влетел шальной грузовик. Колчин был весел настолько, что позволил себе пару сальных анекдотов, которые Решкин впервые услышал еще будучи студентом.

***

«Десятка», свернув с асфальтовой дороги на грунтовку, проехала еще пару сотен метров и, съехав на обочину, остановилась позади «Нивы» светло серого цвета с пятнами ржавчины на багажнике и надписью «Землеустройство» вдоль кузова. Метрах в трехстах впереди старый зерновой элеватор, сколоченный из потемневших от времени досок. Не видно ни рабочих, ни грузовиков с зерном. Видимо, от былого великолепия осталась только стая ворон, облюбовавшее это некогда сытное место еще много лет назад.

Колчин вышел на дорогу, за ним выбрался Решкин. Подтянув спадавшие шорты, он присел на раскаленный от солнца капот машины, уперся ногами в бампер и стал наблюдать за происходящим. В лицо дул горячий ветер, а капот автомобиля жег зад, как раскаленная сковородка. Но лучшей позиции, чтобы услышать чужой разговор, не сыскать.

Возле землеустроительной «Нивы» топтался дочерна загорелый мужик в рубашке с короткими рукавами и бумажных брюках. Представившись Иваном Ильичом Федосеевым, он покосился на Решкина и неодобрительно покачал головой, словно осуждая его легкомысленный вид: обрезанные джинсы, не знавшие стирки, сандали на босу ногу и татуировку в виде змейке на правой ключице. Тряхнул руку гостя, Иван Ильич вопросительно посмотрел на Решкина. Колчин кивнул головой, что-то шепнул. Мол, это свой человек, из краснодарского УФСБ, при нем можно говорить.

  66