17 
– В таком случае я уже давно такой и есть.
Сэр Антони положил руку на плечо друга.
– Ты же знаешь, я просто шучу, Гас! Нет человека более интересного, разностороннего и глубокого, чем ты.
Он помолчал и добавил:
– Но пока ты молод, ты должен наслаждаться жизнью. Потом ты так долго будешь мертв!
– Ты искушаешь меня, – засмеялся граф, – мне остается только сказать «Сгинь, Сатана!» и оставаться скучным.
– Надеюсь, ты по крайней мере будешь наслаждаться небесной музыкой, – вздохнул сэр Антони. – Тебе на небесах, бесспорно, уже уготовано место. Только боюсь, что мне, не пройдет и часа, наскучит игра на арфе на берегу сапфирового моря!
Граф засмеялся.
– Будь спокоен, я пошлю немного воды туда, где окажешься ты. Говорят, там здорово горячо!
– Думаю, у меня там будет большая компания, и у всех глотки пересохнут!
Так перешучиваясь, они поднялись в свои спальни.
Если бы даже Тони знал, что для графа это последняя ночь холостяцкой жизни, он вряд ли сумел бы лучше развлечь своего друга.
«Хорошо бы забыть, хоть на время, обо всем, что тревожит меня! Вот тогда я бы повеселился!», – думал граф.
Он действительно был молод. Ему слышались песни, аплодисменты, которые сопровождают окончание спектакля, смех и шутки, чудился голос красотки, который обещал невероятные наслаждения.
Но за этим маячила зловещая фигура Растуса Груна.
Если дочь похожа на отца, пожалуй, ее мужу лучше поскорее обзавестись темными очками.
Граф не надеялся заснуть.
Не одну ночь он провел без сна, гадая, как разжалобить жестокосердного ростовщика.
И вот он получил то, что хотел, но какой ценой!
Оказалось, он слишком устал, чтобы думать об этом. Неожиданно для себя самого граф провалился в глубокий сон, без сновидений.
Проснувшись, Инчестер с ужасом обнаружил, что уже одиннадцать часов.
Он открыл дверь и позвал камердинера сэра Антони. Тот не замедлил явиться.
– Почему вы не разбудили меня? – спросил граф.
– Я слышал, когда ваша светлость и хозяин; вернулись прошлой ночью, и подумал, что вам не мешает отдохнуть. – Он раздвинул занавески и добавил:
– Ваша светлость могут снова лечь, а я принесу вам завтрак через несколько минут.
– Сэр Антони еще спит?
– Да, сэр, и, если его сейчас разбудить, он будет в ужасном расположении духа, уж я-то знаю!
Камердинер вышел, а граф рассмеялся.
Этот человек служил у сэра Антони многие годы.
Когда сэр Антони был еще младенцем, камердинер ухаживал за ним вместо няньки.
Одежда графа была вычищена, выглажена и починена.
Это избавляло его от необходимости заезжать в Шеферд-Маркет.
Он позавтракал и уже читал утренние газеты, когда в комнату, зевая, вошел сэр Антони.
– Ну, как тебе спалось? – спросил он.
– На удивление хорошо.
– А я так чувствую, себя просто ужасно! – пожаловался сэр Антони.
– Я же предупреждал тебя: не стоило столько пить за обедом, хотя вина были великолепны!
– Знаю. – простонал сэр Антони, – но, как я всегда говорил, Гас, за все, что имеешь в этой жизни, приходится платить.
Его шутка напомнила графу, какую цену должен заплатить он.
Ужас надвинулся на него, как черная туча.
На мгновение у него мелькнула мысль довериться другу, разделить с ним свои страшные предчувствия.
Но граф подавил минутную слабость.
Его друг все равно не смог бы помочь ему.
Тем временем сэр Антони приказал принести завтрак для себя в комнату графа.
Завтрак накрыли на маленьком столике возле кровати, и сэр Антони, присев рядом с графом, медленно принялся за еду, запивая ее черным кофе.
– Теперь мне намного лучше! – заметил он.
– Если ты столько пьешь каждую ночь, – укоризненно произнес граф, – ты недолго протянешь.
– Конечно, – отвечал сэр Антони, – зато, сколько удовольствия я получу за те годы, что мне отпущены!
Он засмеялся и продолжал:
– А ты, мой дорогой Гас, своим воздержанием только продлишь агонию.
«В каждой шутке есть доля правды.» – подумал граф.
Но, может быть, когда он восстановит хозяйство, а подвалы Инч-Холла наполнятся, он сможет напиваться до бесчувствия, чтобы не замечать жену, которая будет занимать свое законное место на другом конце стола.
С этими невеселыми мыслями граф взглянул на часы и понял, что у него осталось всего несколько часов свободы.
– . Не стоит так торопиться с возвращением в деревню, – говорил в это время сэр Антони. – Я мог бы пригласить тебя куда-нибудь на ленч до твоего отъезда.
17 
