136 
– Не-а! – помотал головой Славка. – Я нынче для молитвы не годный. – И девке: – Принеси-ка мне кваску. И покушать… – Зацепился взглядом за белые сочные ягодицы: – Нет, погоди! – Сгреб пискнувшую девку, уложил животом на подоконник, заправил, взялся поудобнее…
Девка вывесилась из окошка, розовая, гладкая, белые распущенные волосы – в полсажени, белые груди – прыг-скок – в такт Славкиным стараниям.
Дворня наблюдала с интересом. Девка бодро постанывала…
И тут…
– Матушка твоя! – в ужасе пискнула девка.
Славка тотчас выдернул ее из окна, кинул на ложе, навзничь, закинул кверху девкины ноги и продолжил начатое.
Сладислава вышла на крыльцо, окинула строгим взглядом бездельничающую дворню, нахмурила тонкие бровки…
Этого оказалось достаточно, чтобы работа вновь закипела.
Артём улыбнулся. Ох и влетело бы братцу за его блудодейство. Да еще – в воскресенье!
Не увидела.
Следом за женой вышел и отец. Огромный, широкий, с усищами в пядь длиной. Усмехнулся, подмигнул Артёму, будто видел, что тут происходило недавно.
А может, и вправду видел… Ведун же.
Матушка двинулась к воротам, Артём же, выбрав момент, шепнул отцу:
– Владимир к городу подступил.
Добродушная улыбка сошла с лица батюшки:
– Ярополк – что?
– Гонца прислал. Но там, на стене – Варяжко. Ничего ему не светит, князю новгородскому. Только людей зря погубит.
– Вот это-то мне и не нравится, – проворчал воевода. – Владимир – не дурак. И Добрыня – хитрован, каких поискать. Если приступили они к Киеву, значит, на что-то надеются. А на что, сынок, они могут надеяться?
– Предательство, – мгновенно догадался Артём. – Блуд?
– Блуд или не Блуд, а двигай-ка ты, сынок, на стену. И братца с собой возьми. Ярополк небось уже на стене. Сдается мне, за князем нашим особо присмотреть надо, а у Славки это неплохо получается.
– Думаешь?..
– Опасаюсь. Давай, действуй.
– А как же?.. – Артём кивнул в сторону матери.
– Я ей объясню, – обещал воевода. – Полагаю, Бог тебя простит. Ты ведь христианского государя от язычников будешь оберегать?
Артём поджал губы: точь-в-точь как его мать, увидевшая праздных холопов.
Но спорить не стал. Отец сказал – значит, надо делать. А Владимир и впрямь язычник. Но это, по мнению Артёма, был единственный недостаток старшего сына Святослава. Вот кто государь и воин…
– Ты на Ярополка гнев не таи, – негромко, угадав мысли сына, произнес воевода. – Ярополк – хороший князь. Добрый. Но ему – трудно. Поможешь?
– А куда я денусь, – буркнул Артём и потянул через голову праздничную рубаху. Какой теперь праздник! Это для Славки подраться – в радость. Артёму же – грязная неприятная работа. Которую, к сожалению, надо делать. Потому что никто ее не сделает лучше него.
Вдоль городской стены поднимался дым. Щипал глаза, першил в горле. Горели посады. Подожгли их сами киевляне. Вернее, воины со стен. Сразу, как только появились внизу ратоборцы Владимира.
О том, что войско северян стронулось с места, в Киеве узнали заблаговременно. Владимирские шли не скрываясь. Прямо по дороге. Тащили осадные машины, гнали пленных – для прикрытия и для осадных работ. Подступили умело. Сразу начали разбирать дома и сараи, теснившиеся под стеной. Вот тогда-то посады и подожгли.
Северяне временно отступили от стен. Сосредоточились на воротах. Подтащили таран. Им не препятствовали. Но ломать ворота не дали. Едва бревенчатая «черепаха», накрытая поверху мокрыми шкурами, подползла к воротам, сверху, с мачтовой жерди-коромысла, уронили камешек весом пудов двадцать. «Черепахе» хватило. С полдесятка прятавшихся под крышей тарана подавило и покалечило. Сам таран упал наземь, и тут вожделенные северянам ворота открылись сами. Оттуда выскочили пешие и конные гридни. Пешие порубили тех, кто остался под «крышей», конные догнали и посекли тех, кто удирал.
На выручку бегущим кинулась гарцевавшая в двух перестрелах легкая конница Владимира. Киевляне подались назад… И подставили северян под выстрелы киевских лучников. Владимирские, потеряв с полсотни воев, поспешно отступили… А киевляне тут же сели им «на хвост» и побили еще дюжины две. Отступили, лишь когда им навстречу побежали нурманы. Этих стрелами было не достать: каждый отряд тащил перед собой толстый щит из бычьих шкур на деревянной основе. Стрелы такую защиту не пробивали.
Но и догнать конных, тем более с этакими громоздкими штуковинами, было невозможно.
136 
