очень нудно 
33 
Было довольно странно видеть золото у человека, одетого так, как обыкновенно одеваются холопы или совсем бедные смерды – в дерюжные штаны и такую же рубаху, простую, без вышивки, выбеленную солнцем и подпоясанную веревкой.
Но волох не удивился. Когда его собеседник поднял руку, волох сумел уловить чуть слышный металлический шелест. Под белой тряпкой скрывалась кольчуга. И пахло от человека не землей и потом, а кожей и воском. Да и рука, на которой лежали монеты, мало походила на заскорузлую руку пахаря. Мозоли эти – не от сохи. Например, вот эта, на большом пальце, – от особого кольца, которым воины натягивают тетиву сильного лука. У деревлян таких луков нет, но кольца подобные волох видел. На пальцах у гридней киевского князя.
Этот человек не был киевским гриднем. Нет в Киеве гридней-печенегов. А в том, что перед ним – печенег, волох не сомневался. Печенеги – не вороги деревлянам. Нечего им делать в дремучих лесах. То что ромейский вождь прислал печенега – это правильно. Еще правильнее то, что он прислал золото.
В давние времена народ деревлянский сам дарил своим богам солнечный металл. Теперь это делают чужие. Многие нынче ищут дружбы деревлян. Потому что знают о кровной ненависти их к Киеву. Деревляне – надежны. Они многое могут скрыть в своих лесах. Многое и многих.
Волох молчал, и чужак решил, что деревлянину оплата кажется малой.
– Это все, – сказал он. – У меня больше нет. Было, но…
Чужак не закончил, но волох ему поверил. Он умел чуять ложь. Хотя и не знал истинной цены ромейских солидов. Обычно враги Киева платили серебром.
– Скажи мне, что ты задумал.
Посланник ромеев настороженно огляделся. По глазам видно: за каждым стволом ему чудится послух.
– Нас никто не услышит, – сказал волох. – Говори.
И чужак заговорил. Он был здесь впервые, но о Руси знал многое. И он был хитер, этот посланник ромеев. Сам волох никогда бы до такого не додумался.
– Хорошо, мы поможем, – сказал деревлялин, и четыре золотых кругляша исчезли в складках мехового плаща.
Волох помог бы ромею-печенегу и без всякого золота. Род Свенельда-князя ему также ненавистен, как род Игоря Киевского. И весь риск – на чужаке. Если чужака убьют, золото все равно останется.
– Жить будешь на капище, – сказал волох. – При мне. Наши охотники узнают для тебя все, что ты захочешь. Только учти: захочешь помолиться своему ромейскому богу – отойди от наших богов подальше. Не любят они его. Могут и забыть, что ты подарил им золото.
– Откуда ты знаешь, что я – христианин? – спросил ромей-печенег.
– Я не знаю, я – ведаю!– сурово произнес волох. – Помни об этом, если захочется тебе промыслить недоброе моему племени.
– У нас – одна цель, – спокойно произнес гость. – Только я не промахнусь… Как промахнулся твой человек. Ты выбрал лучшего стрелка, а надо было – лучшего воина.
– Ты, что ли, лучший? – недобро усмехнулся волох. Слова чужака его задели. И то, что он знал о промашке деревлянского охотника.
– В страже моего господина служил один нурман, – спокойно произнес чужак. – Он рассказывал историю о злом боге, который вложил смертельную стрелу в руку слепого стрелка, – и тот убил своего собственного родича.
– Что с ним стало? – спросил волох.
– Со стрелком? Его растерзали свои.
– Нет, с тем, кто вложил стрелу?
– Он был недостаточно осторожен, – сказал гость – Мы не повторим его ошибки.
* * *
Моравский боярин Блуд был совсем не похож на деревлянского волоха. Он знал цену номисм. Однако, пряча в ларец полученное от доверенного купца ромейское золото (много больше, чем четыре монеты), христианин Блуд думал точно так же, как жрец-язычник. Коли выйдет все у ромейского засланца, станет тогда Блуд главным советчиком Ярополка. Не выйдет – значит, останется одно только золото.
Ромеи, хоть и хитры, да глупы. Не ведают того, что не станет сын Святослава на отцов путь. Не та у него закваска. Никто из сыновей князя-пардуса не унаследовал его славу и удачу. Ярополк – добрый князь, но нет в нем свирепого воинского духа, побуждающего к подвигам. Олег – слишком молод и слаб. И старший брат никогда не даст ему подняться. Владимир… Владимир был бы хорош: храбр, силен, неглуп. И вдобавок – язычник. Нет у него пиетета перед оплотом истинной Церкви, коей является Константинополь для Ярополка Киевского. Блуд о Владимире много знает. С дядькой его, Добрыней, они в крепкой связи. Через Блуда Добрыня много добра в южные края продал. Это и Блуду выгодно, и Добрыне. Без Блуда северный товар мимо княжьей казны не продать. Владимир мог бы поддержать славу отца…
33 
