очень нудно 
62 
***
– Как моя идея? – спросил Бирюков. – Те же люди, которые тебя похитили, на самом деле и есть изготовители фальшивых денег. Вывод простой: ты ничего никому не должен. Ни цента.
– Твоя идея просто пшик, – покачал головой Архипов. – Не могли они держать меня в том доме в "Лесном городке. Слишком рисковано. И зачем, с какой целью они стали бы меня похищать? Меня, курицу, которую несет им золотые яйца? А потом пытались замочить на территории гаражей.
– Мочить тебя никто не пытался. Цель все та же – бабки. Твой Роман Горобец уверен на все сто, что за годы работы с ним ты скопил очень приличное состояние. Ты ведь имел до двадцати пяти процентов с выручки. И теперь он хочет прибрать все к рукам. Возможно, у него появились новые сбытчики. Когда дело коснулось тебя, простой рэкет, банальное похищение даже не рассматривали как варианты. Был нужен продуманный до мелочей план. Который они обмозговали и воплотили в жизнь.
– И все-таки мне слабо верится в эту сказку.
– Ты запомнил что-то из интерьера дома? Какую-то мелочь, деталь, которая могла бы показаться совершенно незначительной.
– Половую тряпку запомнил. Она была размером с носовой платок. Плевки в лицо тоже не забыл. Если бы ты оказался в моем состоянии, едва ли вспомнил свое имя. Еще люстра под светлым абажуром, сервант. Таких домов миллионы.
– А теперь на это посмотри.
Бирюков достал из сумки и развернул фотографию женщины с пышной косой. Женщина спиной прижалась к березе, перекинула через плечо платочек.
– Эту картинку я, кажется, видел, – Архипов пересел поближе. – Точно. Она висела над кроватью Панова.
– Немного, наверное, на дачных участках найдется таких фотографий, висящих над кроватями. Теперь вешают обнаженную натуру. Или что-то в этом роде. Короче, я хочу сказать: люди, похитившие тебя, а также изготовитель фальшивок – одна и та же команда. Все они в доле. Кто-то работает за процент, кто-то за разовые премиальные. Это не важно. И у них все получилось, если не считать некоторых шероховатостей. Ну, потеряли на дороге почти четыреста тысяч. Ну, ментов замочили. Неизбежные в таком деле издержки. Роман Горобец уже здесь. С тебя начнут тянуть бабки. Будь готов, как юный пионер.
– С пионера много не вытянешь, – за время своего заточения Архипов разучился понимать юмор. – Как думаешь, где сейчас фальшак?
Архипов плеснул водки в стакан.
– Однозначно – у Панова или у Горобца, – ответил Бирюков. – Разумеется, за вычетом четырехсот тысяч, которые спрятаны у меня. У Панова и мои тридцать тысяч. Готов обменять свои фальшивки на настоящие бабки.
– А мне что посоветуешь?
– Нужно выждать. Не соглашаться на условия Горобца. Проси время, чтобы подумать. Да я сам не в том положении, чтобы давать людям умные советы. Попытайся скрыться за границей. Уезжай на другой край земли.
– А дальше? – Архипов плеснул водки. – Меня все равно найдут, рано или поздно. И я получу пулю. Или перо Панова.
***
Когда Бирюков наконец ушел, Архипов вылил в мусорную корзину остатки водки из стакана, бросил пиджак на спинку стула и, повалившись на кожаный скрипучий диван, сомкнул веки. Уезжать за тридевять земель, прятаться неизвестно где, – это, пожалуй, самый глупый вариант из тех, что можно представить. Впрочем, это как посмотреть… Он перестанет быть самим собой, по подложному паспорту на имя Никиты Константиновича Звонарева, что сейчас лежит в сейфе, найдет работенку, скажем, чертежника в каком-нибудь проектном бюро, которое занимается привязкой к местности коровников и сенных сараев. Глухомань, тишина провинциального городка, где еще живы нравы и обычаи прошлого века.
После трудового дня он возвращается в убогую комнатенку, варит на электрической плитке концентрат пшенной каши. А потом сытый, разомлевший после стакана горячего молока, и почти счастливый разглядывает из своего верхнего окошка живописные окрестности. Водокачку, торчащую над крышами, словно гигантский карандаш, высокую голубятню, построенную мальчишками из негодных деревянных обрезков и проржавевших листов жести. И еще обширную помойку, которую почему-то никогда не убирают и не вывозят, а временами, когда скапливается слишком много мусора, просто поджигают. В помойке вечно копаются местные мальчишки, словно надеяться найти клад. Но в последние дни мальчишкам не до голубятни и не до помойки. Во дворе они поставили две пары козел, затащили на их толстую и длинную водопроводную трубу. И уселись на ее проржавевшем остове, как на лошади.
62 
