37 
– Я сяду? – спросил он.
– Да, конечно! Попробуй вина, оно стоит того! Может, ты голоден?
– Нет. Я ужинал во Дворце. Но от вина не откажусь! Помнишь ли ты мальчика, что прилетел на драконе, Ронзангтондамени?
– Гестиона? Да, конечно!
– Я послал его с письмами в Империю. Вернее, попросил доставить их в Руну, моему другу! И рассчитывал получить ответ! Ведь для дракона путь из Империи в Урнгур – всего несколько дней!
– Владыка Судеб! – воскликнул Санти.– Прошел целый месяц!
– Месяц и еще шесть дней, если быть точным. Сегодня утром я велел одному из моих жрецов, у которого имеется кое-какой дар ясновидения, попробовать связаться с мальчиком.
– Ну и?..– спросил Санти, уже ощутив недоброе.
– Мой ясновидец ничего не разглядел. Но кое-что в его словах показалось мне странным. Он болтал что-то о Хаоровом Плаще, что застит ему глаза, и еще всякие глупости. Но я встревожен, Санти! Очень встревожен! Может, ты попробуешь посмотреть, а?
– Ясновидец из меня неважный,– проговорил юноша.– Конечно, я попробую, но…– Он попытался сосредоточиться и устремил взгляд в рыжее пламя светильника. Этайа говорила ему когда-то, что силы стихий – огня, воды, воздуха – усиливают Дар. Вероятно, так и было на самом деле, но Санти не увидел ровно ничего, кроме язычка пламени, и ничего не услышал, кроме невнятных бормочущих голосов.
– Нет! – сказал он.– Я – не тот, кто тебе нужен!
– Ты прав, сирхар! – неожиданно заявила Женщина Гнона.– Случилась беда!
– Ты видела, Ангнани? – повернулся к нейСанти.
– Я не видела! Но чувствую сильную магию рядом с этим мальчиком!
– Разве его не могли задержать там, на севере? – спросил Санти, которому очень не хотелось верить в плохое.
– Он не прилетел в империю! Я велел Енну, прорицателю, промыслить моего друга, светлорожденного Волода…
– И что же?
– Мой друг не получал вести от меня!
– А что было в письме? – спросила Ронзангтондамени.
– Описание событий! Все, что случилось с нами со времени Фаранга. И несколько просьб.
– Я свяжусь с бронзовым, что нес Гестиона! – сказал Санти.– Думаю, мне удастся. Если нет – Серый поможет мне. Я призову дракона сюда, и мы узнаем, когда и где он оставил мальчика, если оставил!
– Ты думаешь, с драконом все в порядке? – усомнился Биорк.
– Да! – уверенно произнес Санти, вспомнив о том, что произошло с ним на побережье.– Чтобы убить дракона, мало быть магом! Если честно, я даже не представляю, кем надо быть, чтобы справиться с драконом.
– Ну хорошо,– согласился Биорк.– Когда ты позовешь Серого?
– Завтра,– отвечал Санти.
– А почему не сейчас?
– Биорк! Взгляни за окно: сейчас ночь! Я обеспокоен не меньше тебя, но, если прошло уже больше месяца, разве решат что-либо несколько часов?
– Хорошо,– согласился Биорк.– Я переночую в твоем доме, Генани?
– Разумеется.
– Тогда вели приготовить мне комнату, и я оставлю вас!
Санти с интересом смотрел на кожаный кисет, пристегнутый к поясу воина. Прежде юноша его не видел. Внутри кисета было Нечто, обладающее Силой. Нечто знакомое. Юноша открыл рот, чтобы задать вопрос, но тут вошел слуга, и Женщина Гнона приказала ему проводить Биорка в покои на первом этаже.
– Твой друг проницателен! – заметила Ронзангтондамени, едва Биорк вышел.
– Ты поняла это, когда он оставил нас одних? – рассеянно отозвался молодой человек.
– Именно. Санти!
Юноша обернулся и постарался изобразить приятную улыбку.
– Еще вина, Ангнани? – предложил он.
Женщина Гнона молча наполнила его бокал, поглядела, как Санти поднес его к губам…
– О мальчике можешь не беспокоиться,– сказала она.– Он жив.
Санти едва не поперхнулся вином. Это была интонация Этайи!
Он поставил бокал. Темно-красные, почти черные капли скатились на скатерть.
– Ты уверена?
Нижняя губа Женщины Гнона выдвинулась вперед, как бывало всегда, когда ее слова брали под сомнение.
«Она права!» – осознал юноша.
– Ты – спрятанное в земле сокровище! – проговорил он, не подозревая, насколько прав.
Ронзангтондамени улыбнулась, блеснув ровными зубами:
– Ты не споешь мне?
– Да.
Ронзангтондамени позвала слугу и велела принести инструмент. Через минуту на колени Санти лег черный лакированный футляр. Юноша открыл замок и бережно взял ситру. Струны ответили на прикосновение нежным аккордом. Санти прижался виском к твердому грифу, закрыл глаза. Пальцы его пробежали по струнам, наполнив голову тревожным рокотом. То была ситра Этайи.
37 
