очень нудно 
84 
Однако все пошло не так.
Ричард провел ее в гостиную, а сам отошел, чтобы принести ей шерри. Доминика нигде не было видно.
Услышав шаги за спиной, Кэтрин обернулась, думая, что вернулся Ричард. И увидела Доминика.
— Какого черта ты тут делаешь? — вместо приветствия выпалил Грэвенвольд. — Я начинаю думать, что ты меня преследуешь.
— Что? Это ты преследуешь меня!
Доминик криво улыбнулся, но в глазах его была тоска.
— Неужели?
— Да. Мы с дядей уже давно собирались сюда. Уверяю, если бы я знала о том, что встречу здесь тебя, ни за что бы не поехала.
— Твой дядя сказал, что у вас дела в Лондоне и вы никуда не поедете.
— Странно, — нахмурилась Кэтрин. — Ну что же, может быть, он тогда еще не решил. В любом случае я уезжать не собираюсь. Если мое присутствие так раздражает тебя, почему бы тебе не уехать самому?
— Запомни, Катрина, запомни раз и навсегда, — проговорил сквозь зубы Доминик, — ни ты, ни другая женщина никогда не будут командовать мной. Я останусь здесь. Потому что я так хочу. А ты держись от меня подальше.
Кэтрин готова была дать ему пощечину.
— Ты самодовольный…
— Побереги силы, любовь моя. Мы с тобой оба прекрасно знаем, что я собой представляю. — Заметив Литчфилда, Доминик склонился над рукой Кэтрин и прошептал: — Держи себя в руках, малышка. Ты же не хочешь, чтобы его честь увидел тебя в истинном свете? — И Доминик вышел из комнаты.
Кэтрин еле заставила себя улыбнуться Литчфилду и взять бокал с шерри.
— Благодарю, милорд.
— Ричард, — поправил ее Литчфилд.
— Ричард, — нежно повторила Кэтрин, стараясь не смотреть на дверь, в которую вышел Доминик.
— Мне очень нравится, как вы произносите мое имя. Я так рад, что могу проводить здесь время с вами. Эта неделя будет волшебной. Мэйфилды никогда не скупятся.
Так оно и было. При всей грандиозности Лэвенхэма, Ривенрок был намного роскошнее. Комната, в которой они сейчас находились, представляла собой великолепный союз пурпура и золота. Полы из полированного мрамора покрывали шелковистые ковры с изображением батальных сцен времен завоевания Иерусалима крестоносцами.
— В среду будет охота, а завтра вечером — маскарад. И это только начало.
— Маскарад? — переспросила Кэтрин. — Но у меня нет костюма!
Подошла Джорджия.
— Не беспокойтесь насчет бала, — сказала она. — Папа, как всегда, обо всем позаботился. Некоторых мы успели предупредить заранее, но мысль о маскараде пришла нам в голову в последний момент. Поэтому мы решили сделать сюрприз и наняли белошвеек. Мастерицы сошьют костюм за пару часов. Вам нужно только решить, в кого вы хотите превратиться.
Кэтрин подумала о Доминике. Она уже знала, кем будет завтра.
— Я не совсем уверена в том, что это хорошая идея, госпожа, — осторожно заметила Гэбби, помогая хозяйке надеть белую крестьянскую блузу, богато расшитую бисером.
— Может быть. Но увидеть, как вытянется лицо Доминика, — ради этого стоит рискнуть!
Кэтрин надела широкую юбку из красного шелка, расшитую блестками. Гэбби помогла приладить юбку так, чтобы из-под нее чуть выглядывали нижние юбки.
— Да уж, он будет удивлен, не сомневаюсь, — сказала Гэбби. — Пойдемте, я сделаю вам прическу.
Кэтрин улыбнулась. Да, она будет настоящей цыганкой, Прическа ее — рыжая масса густых волос, ниспадающих на плечи, чуть приподнятых вверх с одной стороны и украшенных маленькими золотыми монетками, которые она хранила как память, — была тоже цыганской. Монисто на запястьях и золотая лента, стянувшая предплечье, довершали наряд. В ушах — золотые тонкие кольца, а вырез блузки — скандально глубокий.
— Mon Dieu[5], — всплеснула руками Гэбби, — его честь будет от вас без ума.
— Может быть, — протянула Кэтрин. Она отплатит негодяю. Она сведет его с ума. Она заставит его вспомнить все мгновения страсти, каждый горячий поцелуй. Пусть эта страсть спалит его дотла.
— Ты думаешь, я действительно ничего в этом платье? — с едва заметным волнением спросила Кэтрин.
С минуты на минуту должен был войти дядя, а в том, что он не одобрит ее выходки, у Кэтрин сомнений не было.
— Вы — чудо, моя леди.
Кэтрин обняла служанку.
— Спасибо тебе, Гэбби. Спасибо за все.
Герцог Вентворт осторожно постучал в дверь и, когда увидел Кэтрин, едва не лишился чувств.
— Ты с ума сошла, — возмущенно сказал Гил.
— Дядя, не беспокойся. Правду знаем только мы двое.
84 
