очень нудно 
112 
— Тебе нравится? — спросил он. — Или я переусердствовал?
— Нет, — прошептала она. — Можно еще раз.
Повинуясь ее желанию, Росс привел механического коня в действие, и каждое такое ритмичное движение сопровождалось скрипом. Под давлением воздух вырывался наружу, а затем подушка сиденья, словно кузнечные мехи, с тяжким вздохом наполнялась снова. София крепко держалась за Росса, обволакивая его своим телом. Всякий раз, когда сиденье резко уходило вниз, его копье пронзало ее, — снова и снова, пока ее тело, доведенное до экстаза этими мощными и в то же время сладкими толчками, не начало содрогаться в безудержных любовных конвульсиях.
Чувствуя, как по телу Софии пробежала сладкая судорога, Росс пронзил ее еще раз, со стоном выпустив мощную струю семени. Когда же он, все еще держа Софию у себя на коленях, наконец откинулся к спинке, она, обессиленная и в сладкой истоме, прильнула к нему. Их тела были по-прежнему соединены, и стоило Россу пошевелиться, как она начинала вновь негромко постанывать.
— Мне кажется, этот стул нам следует оставить, — прошептал Росс ей на ухо. — Вдруг тебе захочется получить еще несколько уроков верховой езды.
Пока в их новый дом завозили мебель, шторы и ковры, Росс и София оставались жить на Боу-стрит. Большую часть времени София проводила, занимаясь покупками, — выбирала мебель и прочие вещи для их семейного гнездышка, а также подбирала слуг и терпела, бесконечные примерки у модистки. Росс тем временем, как и обещал, готовился к своей отставке. София понимала, ее мужу будет нелегко привыкнуть к тому, что на его плечах отныне не будет лежать бремя власти. Однако сам Росс, казалось, воспринимал грядущие перемены спокойно. Слишком давно его жизнь катилась по хорошо наезженной колее, и вот теперь перед ним открывались новые возможности. До сих пор Росс был на редкость серьезен. Он уже почти разучился смеяться — да что там! — просто улыбаться. Теперь же он с трудом узнавал сам себя — улыбка не сходила с его лица, он шутил, поддразнивал Софию, чему она тоже не могла нарадоваться, находя эту новую, ранее ей неведомую сторону его натуры очаровательной. А еще ее муж оказался страстным любовником — он жадно обладал ее телом, даря ей наслаждение, какого она дотоле не знала.
Софии казалось, что теперь, когда она прожила с ним под одной крышей какое-то время, она хорошо знает своего мужа. И с каждым днем она открывала в нем что-то новое. Росс доверял ей свои надежды и помыслы, он допустил ее в самые потаенные уголки своего сердца. Нет, он не был ходячим олицетворением добродетелей, имелись у него свои страхи, свои слабости и сомнения. Как и любой человек, он порой совершал ошибки, нередко злился на самого себя за то, что оказался не на высоте.
Так, например, к его великой досаде, все его многочисленные попытки убедить казначейство выделить средства, чтобы нанять дополнительный судейский состав и открыть новые суды в Вестминстере, а также в окружающих Лондон графствах, Мидлсексе, Суррее и Кенте, так и не увенчались успехом. Казалось, правительство по-прежнему сомневалось в целесообразности подобных новшеств. Наверное, чиновники предпочитали, чтобы вся ответственность лежала целиком и полностью на одном-единственном человеке.
— Я сам во всем виноват, — сокрушался Росс, сидя в спальне перед пылающим камином со стаканом бренди в руке. Казалось, даже ароматный, выдержанный напиток был бессилен поднять ему настроение. — Кто, как не я, пытался доказать всему миру, что способен один решать все дела. Стоит ли теперь удивляться, что лорд-казначей полагает, что после моей отставки на мое место должен прийти всего один человек. Я же убежден, что Грант Морган готов сменить меня только при условии, что вся эта гигантская ответственность, которая ляжет на его плечи, не скажется отрицательно на его семейной жизни.
— Только ты был способен нести такую неподъемную ношу, — заметила София. Она сидела на ручке кресла, поглаживая Россу волосы. Ее пальцы нежно пробежали по серебряным прядям у него на висках. — Я знаю, ты в этом никогда не признаешься, но и ты тоже страдал под ее тяжестью.
Росс посмотрел на жену и немного расслабился.
— До тех пор, пока в мою жизнь не вошла ты, — произнес он. — Лишь только тогда я понял, как многого мне недоставало в жизни.
— Ты вечно недоедал и недосыпал? — поддразнила его София.
— Ну, не только это, — ответил он. Его пальцы обхватили ее лодыжку, после чего прокрались еще выше, к колену. — И теперь ничто на свете не сможет отнять тебя у меня.
112 
