очень нудно 
38 
— Мне очень жаль, Генрих. Правда очень жаль.
Голос герцогини звучал как мольба.
Гардения осознала, что подслушивает чужой разговор, и густо покраснела.
Ступая очень мягко и бесшумно, она вновь поднялась вверх по лестнице и остановилась на втором этаже, задыхаясь от наплыва неприятных эмоций.
«Что может означать этот странный разговор? — размышляла она. — Почему барон относится к моему появлению здесь с такой неприязнью? Чем я ему помешала? И какое он имеет право вмешиваться в семейные дела тети? Все это очень странно…»
Возникавшие в голове вопросы тревожили ее и не давали покоя. Найти на них ответы не представлялось возможным.
Ровно в восемь она вновь направилась вниз, изо всех сил стараясь не выдать своим видом ни растерянности, ни расстройства, ни волнения.
К счастью, в тот момент, когда она приблизилась к двери столовой, приехали первые гости.
Тетя Лили с грациозностью лани шагнула в холл и замерла в изумлении.
— Гардения очаровательна, правда, барон? — воскликнула она, разводя руки в стороны.
Гардения сразу обратила внимание на то, что теперь тетя обращается к своему другу не по имени.
— Правда, — ответил барон, кривя толстые губы в неприятной улыбке.
Прибыли другие гости: несколько молодых мужчин, большинство — англичане. Среди них были и французы, а также один итальянец, жизнерадостный молодой человек, недавно приехавший в Париж для службы в посольстве своей страны.
Большая часть приглашенных дам были ровесницами герцогини. Несколько молодых особ разговаривали кое с кем из мужчин, а на остальных присутствовавших не обращали никакого внимания.
Барон, возвращаясь в столовую в сопровождении одной из дам, сильно хмурился, а герцогиня держалась неестественно весело и чересчур много разговаривала.
Увидев накрытый для ужина стол, Гардения забыла на некоторое время и о тете, и о бароне, и об остальных вошедших в столовую людях. Изобилие золота, серебра, белоснежные орхидеи, разложенные между блюдами, показались ей воплощением роскоши и блеска богатой жизни.
Очнувшись от состояния ошеломления, она осторожно осмотрелась по сторонам.
Лицо барона все еще выражало недовольство. Остальные гости выглядели весьма оживленными.
Мужчины чувствовали себя очень непринужденно. На них были элегантные белоснежные рубашки с высокими воротничками и фраки. В петлицах у англичан краснели гвоздики.
Женщины громко смеялись, по мнению Гардении, чрезмерно громко. Она никогда не видела, чтобы ее мать или другие знакомые женщины, услышав шутку, хохотали так необузданно — запрокинув голову, сотрясаясь всем телом. А еще чтобы сидели за столом, положив на него оба локтя и подавшись вперед таким образом, что большая часть их груди, выглядывая из-под низкого ворота платья, представала бы на всеобщее обозрение.
Но гостьи тети были француженками, и этим многое объяснялось.
С одной стороны рядом с Гарденией сел пожилой мужчина, с другой — молодой итальянец.
Старик явно не желал утруждать себя разговорами с соседкой. Он увлеченно поглощал угощения и с удовольствием запивал их вином.
Пару раз Гардения попыталась завести с ним беседу, но в ответ слышала лишь хрюканье или мычание.
«Какой неприятный человек, — подумала она. — По-видимому, я кажусь ему личностью, не заслуживающей внимания, вот он и не трудится казаться вежливым».
Итальянец же, напротив, все время улыбался и без умолку болтал.
— Вы красивая, очень красивая, — заявил он Гардении. — Никак не ожидал встретить в Париже подобную девушку. Настраивался на то, что здесь живут элегантные и шикарные женщины, но не думал, что среди них встречаются богини.
Гардения рассмеялась.
— Вы ведь приехали в Париж только что, — сказала она. — Значит, еще и не видели парижанок. Через недельку-другую вы сможете сказать те же самые слова десяткам из них, — Французы, как и мы, итальянцы, принадлежат к латинской расе, — объяснил ей собеседник. — Француженки темноволосые, привлекательные, порой это настоящие мадонны. Вы же светлая и воздушная и похожи на ангела.
Гардения опять рассмеялась. Она не принимала слов итальянца всерьез, поэтому ничуть не смущалась. Слушать его было просто забавно.
— В настоящий момент мне совсем не хочется ощущать себя ангелом, — призналась она. — Я горю желанием познакомиться с Парижем: взглянуть на его парки и улицы, на Сену, побывать в местах, где люди веселятся.
38 
