35 
— Я не могла представить себе, ваша светлость, что вам пришлось по вкусу заполучить в невестки дочь Бишоффхейма.
— Да, мне бы это совсем не понравилось, — подтвердил герцог, — и брат сказал, что именно вас я должен благодарить за его спасение.
— Я рада оказаться полезной, — промолвила Леонида с провокационной улыбкой и подвинулась чуть ближе к герцогу. — А теперь, что я могу сделать для вас?
— Это совсем не сложно, — заявил англичанин. — Я хочу услышать, как вы встретились с Евой Хиллингтон.
Леонида посмотрела на своего гостя, пытаясь прочитать его мысли. Затем сказала проницательно:
— Бы думаете, что Чарльз и Ева солгали вам? Но все действительно очень просто.
— Тогда, пожалуйста, расскажите мне правду, — попросил герцог.
— Сэр Ричард Хиллингтон, который был моим старым другом, во время сердечного приступа нечаянно уронил свою жемчужную запонку. После похорон его дочь пришла спросить меня, не здесь ли эта жемчужина.
— Запонка! — шепотом повторил герцог. — Так вот как вы познакомились!
— Пока Ева была здесь, — продолжила куртизанка, — прибыл ваш брат, только что узнавший о намерении банкира сделать его своим зятем.
Леонида вскинула руки в красноречивом жесте.
— И тут меня осенило! Герцог засмеялся:
— Конечно. Выдать Еву за невесту Чарльза — это была ваша затея. Не зря все говорят, что вы самая умная женщина в Париже.
— Мне нравится в это верить, — промолвила куртизанка, — а теперь расскажите, что случилось с вашим братом и, конечно, с Евой.
— Я отправил Чарльза обратно в Англию, и он просил меня сделать вам подарок. Одна из причин, почему я зашел, — это спросить, что мне купить, чего у вас еще нет.
Леонида засмеялась.
— На такой вопрос легко ответить, когда его задает англичанин.
Она выразительно посмотрела на герцога из-под ресниц, и он спросил:
— Ну? Так что же?
— Ну конечно, лошадь! — воскликнула куртизанка.
Герцог улыбнулся.
— Хорошо, у вас будет лошадь, которой вы сможете гордиться, и я договорюсь, чтобы ее доставили как можно скорее.
— Herd, monsieur, vous etes tres gentil , — сказала Леонида и придвинулась еще ближе, подставляя ему свои губы.
— Поблагодарите моего брата, когда в следующий раз увидите его, — откликнулся герцог. — Это его подарок, не мой.
Леонида была слишком опытной женщиной, чтобы не понять того, что крылось за его словами.
Она встала с дивана.
— Теперь прошу извинить меня, ваша светлость, но мне нужно лечь. Очень скоро ко мне придет гость, а вечером меня ждут несколько приемов, которые, как обычно, продлятся допоздна.
Герцог встал.
— Позвольте еще раз поблагодарить вас. Бы мудрая женщина, и я знаю, что вы никому не расскажете об этой истории.
— Я бы не сделала ничего, что повредило бы вашему брату, которого я очень люблю, или Еве, которой я уже велела никому не говорить, что она когда-то встречалась со мной.
— В таком случае я могу лишь повторить: вы очень мудрая женщина!
Он поцеловал куртизанке руку.
— Бы получите лошадь, достойную» королевы Парижа «, которой вы, несомненно, являетесь!
Оставив Леониду, герцог поехал к графу де Шабрилену.
Едва войдя в холл, англичанин понял, что хозяин дома вернулся, и нашел его в кабинете, в полном одиночестве.
— Привет! — воскликнул граф. — Как император?
— Болен и подавлен.
— Что, пруссаки причиняют больше неприятностей, чем обычно?
Герцог взял предложенный хозяином бокал шампанского и сел в кресло.
— Если вы спросите меня, то я скажу одно: французы сами себя загоняют в ловушку. Если они не поумнеют, их вызов пруссакам закончится катастрофой.
— Полностью с вами согласен, — ответил граф. — Подобный вызов был бы абсолютно гибельным! Бы сказали это императору?
— Его величество дал мне понять, что у него слишком много советчиков. Однако императрица упорно толкает его на конфронтацию с нацией, которую она никогда не любила.
— Женщины не должны вмешиваться в политику или государственные дела! — сердито вставил граф.
— В то же время, — продолжил герцог, — немало французов думают, что они могут ринуться в бой с одними флагами и фанфарами и победить лишь потому, что они французы.
— Я вас очень хорошо понимаю, — промолвил граф, — и кому-то надо что-то делать, пока еще не слишком поздно.
— Бот именно, — подтвердил герцог.
Они еще поговорили о политике, пока граф не спохватился, что должен одеваться к ужину, ради которого и приехал в Париж.
35 
