очень нудно 
68 
И тут вдруг перед ней возникло лицо княгини Екатерины Багратион… Ну, конечно, это ее рук дело! Сколько ревности было в ее глазах, когда она смотрела на них с Ричардом в опере.
Они были с баронессой Валузен в ее ложе. Царь со своей свитой расположился напротив. Екатерина смотрела на Ричарда, который сидел позади Ванды. Девушка не говорила с ним о Екатерине, возможно из гордости или из ревности, первые уколы которой она почувствовала, но она видела, как княгиня смотрела на него.
Екатерина приковывала к себе взгляды окружающих своей исключительной красотой. На ней было платье с очень глубоким декольте, голову, шею и руки украшали прекрасные изумруды.
Она улыбалась царю, шутила, он засмеялся и, наклонившись, прошептал ей что-то на ухо. В этот момент Ванда поняла, что княгиня увидела и узнала их. Она увидела, как изменилось ее лицо, улыбка пропала, глаза сузились, и появилось такое злобное выражение, что даже красота как-то поблекла, как будто проплывающее облако закрыло солнце.
— Она ненавидит меня, — поняла Ванда. — И я ненавижу ее, — добавила она вызывающе.
Ей было трудно заставить себя следить за тем, что происходило на сцене; она не видела и несравненную сеньориту Битолини в главной роли. Ванда лишь ощущала, какой поток ненависти идет на нее из королевской ложи.
Ванда чувствовала себя так, словно эти темные глаза пронзают ее. Она вспомнила сказки о ведьмах и колдуньях, которые могли на расстоянии причинять вред своим жертвам; с помощью магических клятв и заклинаний уничтожали своих врагов без видимых ран. Им было достаточно взглянуть в глаза, и они приносили смерть. Екатерина смотрела на девушку именно так.
Даже не глядя на нее, Ванда ощущала ее злобу и ненависть, она кожей чувствовала их. Возвращаясь домой в карете, она крепко сжимала руку Ричарда и мысленно бранила себя за нелепые мысли. Он ни единым словом не вспомнил о Екатерине. Что бы ни было между ним и княгиней — это все в прошлом, и просто глупо беспокоиться.
Она украдкой, чтобы не заметила баронесса, наклонила голову в его сторону и потерлась щекой о плечо.
Ей хотелось какой-то уверенности. Он почувствовал это и еще крепче сжал ее маленькие пальчики.
— Вы не устали?
Его нежность заставила ее улыбнуться.
— А мы поедем на бал в зал Аполлона? — спросила Ванда.
Баронесса рассмеялась.
— Неужели вы не устали от бесконечных праздников? Теперь вам хочется еще на народное гулянье?
— Да, сегодня там будут исполняться тирольские, песни. Может быть, послушаем? — предложил Ричард с таким мальчишеским энтузиазмом, что баронесса не устояла.
Ну что с вами делать? Я согласна, — сдалась она.
Гулянье удалость на славу, и баронесса осталась очень довольна. Там было проще и веселее, чем на приемах, где собиралась знать. Люди просто веселились и радовались от души, пели, танцевали. Здесь не было роскошных нарядов и сверкающих драгоценностей. Лучшим украшением были улыбки и сияющие от счастья глаза. И все-таки этот вечер принес Ванде больше радости, чем роскошные балы в Хофбурге и дворце Разумовского.
Она хотела посмотреть все: и китайскую пагоду, и турецкий базар, и лаандскую хижину. Все архитектурные стили были представлены в галереях, окружающих этот огромный зал, а посредине высилась скала с водопадом. Струи воды стекали по цветам и папоротникам в бассейны, полные диковинных рыб.
Баронесса всегда с иронией отзывалась о тех, кто часто бывает здесь, и очень удивилась, увидев много знакомых лиц из высшего света; они прекрасно себя чувствовали в толпе лавочников и музыкантов, флиртовали с девушками, а главное — были уверены, что их никто не узнает.
Ричард и Ванда танцевали, крепко обнявшись. Они могли позволить себе это только здесь, так как никому в зале до них не было дела.
— Я счастлива, я так счастлива, что хочу, чтобы этот танец продолжался вечно, — шептала Ванда.
— Еще один чарующий вальс? Она покачала головой.
— Нет, то был особенный вальс. И вы были чужим. Я боялась вас, хотя вы и понравились мне. А теперь я люблю вас. О Ричард! Я так счастлива, что могу сказать вам это!
— Еще один такой взгляд, Ванда, и я брошусь целовать вас, — предупредил Ричард.
— Я думаю, это никого здесь не удивит… кроме меня, конечно, — лукаво засмеялась Ванда.
— Вы кокетничаете со мной? — поинтересовался Ричард.
— Да, я надеюсь, — отвечала она, — если то, что я делаю, и есть кокетство.
68 
