102 
— Скоро мы прилетим?
— Через полчаса, — ответил он.
— Хорошо!
Салли почувствовала, что ее сердце забилось быстрее. Побывать в Америке, пересечь Атлантический океан, уже одного этого было достаточно для восторга, но предвкушение того, что она скоро увидит Линн, человека, которого Салли любила больше всех на свете, переполняло ее душу счастьем. Она подумала, что необходимо кое-что объяснить сэру Гаю.
— Вы понимаете, — сказала она, тщательно взвешивая каждое слово, — я лечу в Нью-Йорк, чтобы навестить миссис Донован. Именно для этого меня попросили отправиться в путешествие. Она остановилась в отеле «Ритц Карлтон».
Сэр Гай кивнул.
— Миссис Донован, — повторил он. — Я запомню.
Он не был обманут, и Салли была ему благодарна за то, что сэр Гай не попросил дальнейших объяснений. Это было очень на него похоже, подумала она вдруг, делать все возможное, чтобы ее жизнь стала немного легче. Другой бы стал задавать вопросы, вынуждая ее лгать и изворачиваться.
Ей пришлось еще раз положиться на него, когда они прибыли в аэропорт. Нужно было опять проходить через таможенные формальности, благодаря ему, с ними было покончено очень быстро, и через короткое время они уже мчались по улицам к отелю.
Было ужасно жарко. Салли ожидала жары, но не такой иссушающей, неподвижной, которая, казалось, высасывала из нее силы и сжигала. Ей казалось, что даже ее сухая кожа стала ей тесна. В Центральном парке люди лежали в тени деревьев на траве, слишком разомлевшие, чтобы не только двигаться, но даже думать.
Они приехали в «Ритц Карлтон». Внутри отеля было прохладно. Салли подошла к стойке.
— Миссис Донован в номере? — спросила она дрожавшим голосом.
Она не знала почему, но ей казалось, что за то долгое время, что они добирались до места, с Линн могло что-нибудь случиться.
— Мисс Сент-Винсент? — спросил служащий гнусавым голосом. — Миссис Донован ждет вас. Вы прямо сейчас поднимитесь? Номер 802.
Салли посмотрела на сэра Гая.
— Может быть, вы позвоните мне позже., когда решите, что будете делать дальше? — спросил он.
— А вы тоже здесь остановитесь? — поинтересовалась Салли, почувствовав огромное облегчение.
— Да, здесь, — сказал он.
— Спасибо.
Салли отправилась к лифту, поднялась на восьмой этаж и прошла по коридору, разыскивая номер 802. Она позвонила, и через некоторое время дверь открылась. На пороге стояла Роза.
— Роза! — воскликнула Салли.
— Как я рада вас видеть, мисс, — сказала Роза. — Как прошел перелет? Мадам в дальней комнате.
Салли заметила мимоходом, что это был большой номер, когда почти бегом направилась в дальнюю комнату и через незапертую дверь вошла. Портьеры были задвинуты не полностью, и в комнате царил полумрак. Салли не сразу заметила Линн, которая лежала на кровати, опираясь на подушки.
— Линн! — сказала она, и ее голос сорвался.
— Салли, моя дорогая!
Линн протянула руку, и Салли бросилась к ней. Она собиралась ее поцеловать, но когда приблизилась к кровати, с ужасом заметила, что шея и нижняя часть лица Линн были в бинтах. Ее глаза, такие огромные на бледном лице, смотрели на Салли, и вид у нее был больной, очень больной.
— Линн дорогая, что случилось? — воскликнула Салли. Она разволновалась и чуть не плакала.
— Я не знаю, с чего начать, — сказала Линн. — Мне так много надо тебе сказать. Но тебе лучше закрыть дверь. Никогда не знаешь, кто может подслушать.
Салли послушно встала, но в этот момент вошла Роза.
— Мисс Салли хотела бы, наверное, снять шляпку, — сказала она, — и выпить чего-нибудь холодненького? Сегодня очень жарко.
— Я с удовольствием попью, — воскликнула Салли. — Спасибо, Роза.
Сказав это, она сняла шляпку и передала ее служанке.
На ней была только фланелевая юбка и шелковая блузка, плащ уже давно был снят, но Салли было так жарко, как будто она была одета в меха.
— Попозже, ты сможешь принять ванну, — сказала Линн. — Закрой дверь, Роза.
Роза сделала так, как ей приказали, Линн и Салли остались одни. Салли, забыв обо всем на свете, кроме Линн, вернулась к кровати.
— Что ты с собой сделала, дорогая? — спросила она. — Почему у тебя забинтована шея и лицо? Что случилось?
На мгновение на глазах Линн появились слезы.
— Моя шея, Салли, моя шея! — воскликнула она. — Теперь шрамы останутся навсегда.
Линн всхлипнула и добавила:
— Но, может быть, все и обойдется. Я была на приеме у лучшего хирурга в Нью-Йорке. Он сказал, что без всяких сомнений, заживление будет проходить хорошо, хотя па это потребуется время. Но кто может знать наверняка? Ты понимаешь, никому ничего не известно!
102 
