41 
– Я… я понимаю.
Герцог прижал девушку к себе и поцеловал ее.
– Я уверен, что ты не подведешь меня. Не бойся и помни: мы победим!
Не дожидаясь ответа, он поставил Джиованну на ноги.
– Кажется, я слышал стук копыт, – произнес он. – Я должен уйти, но ты помни, я рядом, дорогая моя. Богом клянусь, ни один волосок на твоей прекрасной головке не пострадает!
Герцог вновь поцеловал девушку. За дверью раздались голоса, и герцог проворно нырнул за ширму, стоявшую в углу комнаты.
Джиованна осталась одна – впрочем, за портьерами и за шкафами в комнате прятались вооруженные полицейские.
Пять минут назад один из них вышел из дома в одежде герцога, сел в открытую карету леди Синклер и уехал. Герцог знал, что Кейн Хорн со своими подручными наверняка увидят его возвращающимся в Неаполь и не заподозрят подмены. Операция была спланирована более чем тщательно, до мельчайших деталей, однако скрывающийся за роскошной китайской ширмой герцог не мог побороть страха за Джиованну.
В то же время он не мог не восхищаться спокойствием, с которым она приняла его просьбу, воздержавшись от споров и жалоб. Все-таки она была шотландкой, и именно шотландская кровь заставила ее ждать убийц, вздернув подбородок и холодно глядя на выходившую в холл дверь.
Раздался звук шагов. Дверь распахнулась. На пороге появился Кейн Хорн.
Увидев Джиованну в одиночестве, негодяй удовлетворенно улыбнулся и бесцеремонно вошел в комнату. За ним следовали два человека, вероятно, те же, что обыскивали замок. К удивлению Джиованны, вслед за ними возник и третий – пожилой, с седой бородкой и в сутане.
Кейн Хорн медленно приблизился к Джиованне. Оказавшись в нескольких футах от нее, он заговорил:
– Думаю, вы и не мечтали увидеть меня сразу после отъезда герцога. Вы поступили правильно, бежав из Англии, но скрыться от меня вам не удалось. Как видите, я здесь!
– Что вам надо? – спросила Джиованна негромко, но без тени страха в голосе.
– Я хочу кое-что объяснить вам, – начал Кейн Хорн.
В этот миг из холла донесся громкий и пронзительный женский голос.
Хорн не выказал удивления. Через секунду дверь распахнулась, и в комнату ворвалась вдовствующая графиня Далбет.
Она была одета по обыкновению вульгарно, в яркое пышное платье, а на плечах соболий палантин. Графиня яростно ринулась к Кейну Хорну.
– Что ты тут делаешь? – зло спросил он. – Я же велел тебе ждать меня в отеле!
– Знаю! – закричала графиня. – Но я хотела посмотреть, как ты убьешь эту? Что, нельзя?
– Ты должна была слушаться меня! – последовал ответ. – Никто никого не собирается убивать.
Графиня ошеломленно посмотрела на Хорна.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась она. – Ты сказал, что убьешь девчонку! Ты не хуже меня понимая ешь, что она должна умереть!
Не дождавшись ответа, графиня повысила голос:
– После всего, что мы вынесли, ты еще тянешь? Только ее смерть позволит нам вздохнуть спокойно! Тогда ее состояние станет нашим наверняка!
В ее голосе звучала такая злоба, что сидевший за ширмой герцог испугался, как бы Джиованна не потеряла самообладание и не попыталась убежать. Однако девушка стояла на месте, глядя прямо в глаза женщине, которая была замужем за ее отцом, а саму ее ненавидела дикой, убийственной ненавистью.
– Если бы ты не лезла, куда не просят, – заявил Хорн, – обошлось бы без этой лишней сцены. Ты и так узнала бы, что я передумал, но узнала бы позже.
– Передумал? – перешла на крик графиня. – Что значит передумал? Ты должен убить ее! Она здесь одна, если не считать старухи! Я видела, как герцог уезжал, да и ты наверняка видел! Убей ее и давай убираться отсюда, пока не обнаружили тело.
Графиня пришла в ярость, и герцог решил, что женщина потеряла всякое самообладание и буквально сходит с ума от ненависти.
Очевидно, подумав о том же, Кейн Хорн бросил:
– Да заткнись ты! Я принял решение – и ни ты, ни любой другой человек не сможет помешать мне! Я не стану убивать эту девчонку. Хватит с нее твоего хваленого яда. Я на ней женюсь!
На мгновение графиня остолбенела, рот у нее приоткрылся, а взгляд застыл на Хорне, она не могла поверить его словам.
Пользуясь ее замешательством, он продолжал:
– Да, женюсь! Я даже священника захватил, чтобы не тянуть. Тело прятать не придется – ее состояние и так перейдет ко мне навсегда!
В его голосе впервые звучало удовольствие, словно собственная идея пришлась негодяю очень по вкусу. Графиня же взвизгнула так, что ее визг эхом разлетелся по комнате.
41 
