29 
— Во-первых, — хотя, возможно, вам это и неинтересно, — я попросил бабушку одеть вас как подобает достойной дочери своего отца…
Герцог был совершенно уверен: ни одна женщина, молодая или старая, не станет сопротивляться обновлению ее гардероба. Он ожидал увидеть восторг в глазах Хионы, и она не разочаровала его.
— Новое платье?
— Дюжина платьев! — твердо сказала герцогиня. — Поскольку счета оплачивает мой внук, мы не станем скупиться.
Свет в глазах Хионы погас.
— Но, мэм, я не думаю, что я могу…
— Вы сможете возвратить мне долг, когда я докажу то, что собираюсь, — сказал герцог тихо. — Все деньги вашего отца станут вашими. А уж я позабочусь, чтобы вам их вернули.
Хиона не находила слов для благодарности. Она понимала, герцог обещает ей не только деньги отца, но и подтверждение ее статуса. Дрожащим голосом она воскликнула:
— Теперь я знаю, вы не Персей и не Святой Михаил, вы — Аполлон, несущий свет и справедливость миру, мчащийся на колеснице по небу! — Девушка не сумела овладеть собой, и слезы счастья хлынули из глаз, потекли по впалым щекам…
Глава 5
После завтрака герцог Алверстод отправился в библиотеку, где на стопе его ожидала стопка писем. Официальные послания мистер Мидлтон уже вскрыл, но личные требовали внимания самого герцога. Два верхних письма — от дам, пытающихся снискать его расположение, — он отодвинул в сторону: сейчас не до них. Взяв следующее письмо и узнав почерк бабушки, он открыл его с неожиданным для самого себя волнением.
Две недели не было никаких новостей из Дауэр-Хауса, и герцог едва удерживался, чтобы не послать конюха с запиской или попросить секретаря навести справки от его имени.
Но каждый раз он напоминал себе, что между ним и Хионой должно быть как можно меньше контактов, пока ее дядя не разоблачен. Он не сомневался в своих слугах и доверял им, но знал, что иногда достаточно нечаянно оброненного слова, замечания — и слухи, как снежный ком, покатятся дальше. Сейчас самое важное — это чтобы сэр Джарвис ни в коем случае не догадался, где и у кого Хиона.
Вне всякого сомнения, сэр Джарвис очень обеспокоен ее исчезновением, к тому же он не может понять поведения виконта. Люсьен сообщил опекуну о приглашениях, которыми его буквально завалили, в Стэмфорд-Хаус и о записках Клэрибел, разумеется, полных страстных слов, известных всему миру.
Итак, с удовлетворением отметил герцог, им с Люсьеном удалось не только озадачить сэра Джарвиса и его беспутную дочь, но и вселить в их головы дурные предчувствия.
Герцог развернул толстый лист пергамента с гербом Алверстодов, на котором бабушка тонким, но ясным почерком написала:
Мой дражайший внук!
Я думаю, тебе пора нанести мне визит, у меня есть что тебе показать. Я уверена, тебе будет интересно.
Могу ли я предположить, что ты согласишься взять с собой Люсьена? Я понимаю, он ведет себя, как и следовало ожидать от юноши в подобной ситуации, но это нехорошо и для репутации, и для здоровья.
Приезжай скорее, как только сможешь. Остаюсь с глубоким уважением и любовью, твоя бабушка
Шарлотта Алверстод.
Дочитав письмо, герцог улыбнулся. Герцогиня в своем амплуа — ей известно все, что происходит здесь, в Лондоне, и она очень беспокоится за Люсьена. Кстати, как и он.
Все верно — после предательства Клэрибел Люсьен стал залечивать раны разбитого сердца в разгульной жизни. Друзья и многочисленные доброжелатели, сующие нос в чуткие дела, каждодневно сообщали герцогу о проделках Люсьена. Ничего особенно предосудительного, правда, он не совершал. Но проводил время в танцевальных залах с дурной репутацией и борделях. Много пил, не думал о здоровье, не занимался спортом и превратился в байроническую бледную тень с темными кругами под глазами.
Внезапно герцога осенило: он понял, почему бабушка просит привезти Люсьена в Дауэр-Хаус. Он не раз слышал, как она говорила уверенным голосом умудренной опытом женщины: лучшее противоядие от любви — новая любовь. Вероятно, она считает, что Хиона может затмить воспоминания Люсьена о красоте Клэрибел. «Что ж, мог бы сам догадаться», — упрекнул себя герцог.
Люсьен и Хиона почти одного возраста, и можно ли придумать более суровое наказание для неверной Клэрибел, чем брак презираемой ею кузины с мужчиной, на которого она сама имела виды?..
Удовлетворенная улыбка заиграла на губах герцога. Он отложил письмо бабушки и позвонил в золотой колокольчик на столе.
29 
